Все это - суета и асимметричный дуализм языкового знака
"Стихи могут быть без ритма; стихи могут быть без рифмы; стихи могут быть без смысла, — но нельзя, чтобы все сразу в одном стихотворении". А.Слонимский
Йуным фиялкам Асхана посвящаетсяЗавязался общий разговор.
- Ну, как торговля? - спрашивал Персицкий.
- Написал замечательные стихи!
- Про Гаврилу? Что-нибудь крестьянское? Пахал Гаврила спозаранку, Гаврила плуг свой обожал?
-Что Гаврила? Ведь это же халтура! - защищался Ляпис. - Я написал о Кавказе.
- А вы были на Кавказе?
- Через две недели поеду.
- А вы не боитесь, Ляпсус? Там же шакалы!
- Очень меня это пугает! Они же на Кавказе не ядовитые!
После этого ответа все насторожились
- Скажите, Ляпсус, - спросил Персицкий, - какие, по-вашему, шакалы?
- Да знаю я, отстаньте!
- Ну, скажите, если знаете!
- Ну, такие... В форме змеи.
- Да, да, вы правы, как всегда. По-вашему, ведь седло дикой козы подается к столу вместе со стременами.
- Никогда я этого не говорил! - закричал Трубецкой.
- Вы не говорили. Вы писали. Мне Наперников говорил, что вы пытались ему всучить такие стишата в "Герасим и Муму", якобы из быта охотников. Скажите по совести, Ляпсус, почему вы пишете о том, чего вы в жизни не видели и о чем не имеете ни малейшего представления? Почему у вас в стихотворении "Кантон" пеньюар - это бальное платье? Почему?!
- Вы - мещанин, - сказал Ляпис хвастливо.
- Почему в стихотворении "Скачки на приз Буденного" жокей у вас затягивает на лошади супонь и после этого садится на облучок? Вы видели когда-нибудь супонь?
- Видел.
- Ну, скажите, какая она?
- Оставьте меня в покое. Вы псих.
- А облучок видели? На скачках были?
- Не обязательно всюду быть, - кричал Ляпис, - Пушкин писал турецкие стихи и никогда не был в Турции.
- О, да, Эрзерум ведь находится в Тульской губернии.
Ляпис не понял сарказма. Он горячо продолжал:
- Пушкин писал по материалам. Он прочел историю пугачевского бунта, а потом написал. А мне про скачки все рассказал Энтих.
После этой виртуозной защиты Персицкий потащил упирающегося Ляписа в соседнюю комнату. Зрители последовали за ними. Там на стене висела большая газетная вырезка, обведенная траурной каймой.
- Вы писали этот очерк в "Капитанском мостике"?
- Я писал.
- Это, кажется, ваш первый опыт в прозе? Поздравляю вас! "Волны перекатывались через мол и падали вниз стремительным домкратом"... Ну, и удружили же вы "Капитанскому мостику". Мостик теперь долго вас не забудет, Ляпис!
- В чем дело?
- Дело в том, что... Вы знаете, что такое домкрат?
- Ну, конечно, знаю, оставьте меня в покое...
- Как вы себе представляете домкрат? Опишите своими словами.
- Такой... Падает, одним словом.
- Домкрат падает. Заметьте все. Домкрат стремительно падает. Подождите, Ляпсус, я вас сейчас принесу полтинник. Не пускайте его.
Но и на этот раз полтинник выдан не был. Персицкий притащил из справочного бюро двадцать первый том Брокгауза от Домиции до Евреинова. Между Домицием, крепостью в великом герцогстве Мекленбург-Шверинском, и Доммелем, рекой в Бельгии и Нидерландах, было найдено искомое слово.
- Слушайте! "Домкрат (нем. Daumkraft) -- одна из машин для поднятия значительных тяжестей. Обыкновенный простой Д., употребляемый для поднятия экипажей и
т. п., состоит из подвижной зубчатой полосы, которую захватывает шестерня, вращаемая с помощью рукоятки". И так далее и далее. "Джон Диксон в 1879 г. установил на место обелиск, известный под названием "Иглы Клеопатры", при помощи четырех рабочих, действовавших четырьмя гидравлическими Д.". И этот прибор, по-вашему, обладает способностью стремительно падать? Значит, усидчивые Брокгауз с Ефроном обманывали человечество в течение пятидесяти лет?
И в продолжение темыНеизлечимые
Спрос на порнографическую литературу упал.
Публика начинает интересоваться сочинениями по истории и естествознанию. (Книжн. известия)
Писатель Кукушкин вошел, веселый, радостный, к издателю Залежалову и, усмехнувшись, ткнул его игриво кулаком в бок.
- В чем дело?
- Вещь!
- Которая?
- Ага! Разгорелись глазки? Вот тут у меня лежит в кармане. Если будете паинькой в рассуждении аванса - так и быть, отдам!
Издатель нахмурил брови.
- Повесть?
- Она. Ха-ха! То есть такую машину закрутил, такую, что небо содрогнется! Вот вам наудачу две-три выдержки.
Писатель развернул рукопись.
- "...Темная мрачная шахта поглотила их. При свете лампочки была видна полная волнующаяся грудь Лидии и ее упругие бедра, на которые Гремин смотрел жадным взглядом. Не помня себя, он судорожно прижал ее к груди, и все заверте..."
- Еще что? - сухо спросил издатель.
- Еще я такую штучку вывернул: "Дирижабль плавно взмахнул крыльями и взлетел... На руле сидел Маевич и жадным взором смотрел на Лидию, полная грудь которой волновалась и упругие выпуклые бедра дразнили своей близостью. Не помня себя, Маевич бросил руль, остановил пружину, прижал ее к груди, и все заверте..."
- Еще что? - спросил издатель так сухо, что писатель Кукушкин в ужасе и смятении посмотрел на него и опустил глаза.
- А... еще... вот... Зззаб... бавно! "Линевич и Лидия, стесненные тяжестью водолазных костюмов, жадно смотрели друг на друга сквозь круглые стеклянные окошечки в головных шлемах... Над их головами шмыгали пароходы и броненосцы, но они не чувствовали этого. Сквозь неуклюжую, мешковатую одежду водолаза Линевич угадывал полную волнующуюся грудь Лидии и ее упругие выпуклые бедра. Не помня себя, Линевич взмахнул в воде руками, бросился к Лидии, и все заверте..."
- Не надо, - сказал издатель.
- Что не надо? - вздрогнул писатель Кукушкин.
- Не надо. Идите, идите с Богом.
- В-вам... не нравится? У... у меня другие места есть... Внучек увидел бабушку в купальне... А она еще была молодая...
- Ладно, ладно. Знаем! Не помня себя, он бросился к ней, схватил ее в объятия, и все заверте...
- Откуда вы узнали? - ахнул, удивившись, писатель Кукушкин. - Действительно, так и есть у меня.
- Штука нехитрая. Младенец догадается! Теперь это, брат Кукушкин, уже не читается. Ау! Ищи, брат Кукушкин, новых путей.
Писатель Кукушкин с отчаянием в глазах почесал затылок и огляделся:
- А где тут у вас корзина?
- Вот она, - указал издатель.
Писатель Кукушкин бросил свою рукопись в корзину, вытер носовым платком мокрое лицо и лаконично спросил:
- О чем нужно?
- Первее всего теперь читается естествознание и исторические книги. Пиши, брат Кукушкин, что-нибудь там о боярах, о жизни мух разных...
- А аванс дадите?
- Под боярина дам. Под муху дам. А под упругие бедра не дам! И под "все завертелось" не дам!!!
- Давайте под муху, - вздохнул писатель Кукушкин.
Через неделю издатель Залежалов получил две рукописи. Были они такие:
I. Боярская проруха
Боярышня Лидия, сидя в своем тереме старинной архитектуры, решила ложиться спать. Сняв с высокой волнующейся груди кокошник, она стала стягивать с красивой полной ноги сарафан, но в это время распахнулась старинная дверь и вошел молодой князь Курбский.
Затуманенным взором, молча, смотрел он на высокую волнующуюся грудь девушки и ее упругие выпуклые бедра.
- Ой, ты, гой, еси! - воскликнул он на старинном языке того времени.
- Ой, ты, гой, еси, исполать тебе, добрый молодец! - воскликнула боярышня, падая князю на грудь, и - все заверте...
II. Мухи и их привычки
ОЧЕРКИ ИЗ ЖИЗНИ НАСЕКОМЫХ
Небольшая стройная муха с высокой грудью и упругими бедрами ползла по откосу запыленного окна.
Звали ее по-мушиному - Лидия.
Из-за угла вылетела большая черная муха, села против первой и с еле сдерживаемым порывом страсти стала потирать над головой стройными мускулистыми лапками. Высокая волнующаяся грудь Лидии ударила в голову черной мухи чем-то пьянящим... Простерши лапки, она крепко прижала Лидию к своей груди, и все заверте...
Йуным фиялкам Асхана посвящаетсяЗавязался общий разговор.
- Ну, как торговля? - спрашивал Персицкий.
- Написал замечательные стихи!
- Про Гаврилу? Что-нибудь крестьянское? Пахал Гаврила спозаранку, Гаврила плуг свой обожал?
-Что Гаврила? Ведь это же халтура! - защищался Ляпис. - Я написал о Кавказе.
- А вы были на Кавказе?
- Через две недели поеду.
- А вы не боитесь, Ляпсус? Там же шакалы!
- Очень меня это пугает! Они же на Кавказе не ядовитые!
После этого ответа все насторожились
- Скажите, Ляпсус, - спросил Персицкий, - какие, по-вашему, шакалы?
- Да знаю я, отстаньте!
- Ну, скажите, если знаете!
- Ну, такие... В форме змеи.
- Да, да, вы правы, как всегда. По-вашему, ведь седло дикой козы подается к столу вместе со стременами.
- Никогда я этого не говорил! - закричал Трубецкой.
- Вы не говорили. Вы писали. Мне Наперников говорил, что вы пытались ему всучить такие стишата в "Герасим и Муму", якобы из быта охотников. Скажите по совести, Ляпсус, почему вы пишете о том, чего вы в жизни не видели и о чем не имеете ни малейшего представления? Почему у вас в стихотворении "Кантон" пеньюар - это бальное платье? Почему?!
- Вы - мещанин, - сказал Ляпис хвастливо.
- Почему в стихотворении "Скачки на приз Буденного" жокей у вас затягивает на лошади супонь и после этого садится на облучок? Вы видели когда-нибудь супонь?
- Видел.
- Ну, скажите, какая она?
- Оставьте меня в покое. Вы псих.
- А облучок видели? На скачках были?
- Не обязательно всюду быть, - кричал Ляпис, - Пушкин писал турецкие стихи и никогда не был в Турции.
- О, да, Эрзерум ведь находится в Тульской губернии.
Ляпис не понял сарказма. Он горячо продолжал:
- Пушкин писал по материалам. Он прочел историю пугачевского бунта, а потом написал. А мне про скачки все рассказал Энтих.
После этой виртуозной защиты Персицкий потащил упирающегося Ляписа в соседнюю комнату. Зрители последовали за ними. Там на стене висела большая газетная вырезка, обведенная траурной каймой.
- Вы писали этот очерк в "Капитанском мостике"?
- Я писал.
- Это, кажется, ваш первый опыт в прозе? Поздравляю вас! "Волны перекатывались через мол и падали вниз стремительным домкратом"... Ну, и удружили же вы "Капитанскому мостику". Мостик теперь долго вас не забудет, Ляпис!
- В чем дело?
- Дело в том, что... Вы знаете, что такое домкрат?
- Ну, конечно, знаю, оставьте меня в покое...
- Как вы себе представляете домкрат? Опишите своими словами.
- Такой... Падает, одним словом.
- Домкрат падает. Заметьте все. Домкрат стремительно падает. Подождите, Ляпсус, я вас сейчас принесу полтинник. Не пускайте его.
Но и на этот раз полтинник выдан не был. Персицкий притащил из справочного бюро двадцать первый том Брокгауза от Домиции до Евреинова. Между Домицием, крепостью в великом герцогстве Мекленбург-Шверинском, и Доммелем, рекой в Бельгии и Нидерландах, было найдено искомое слово.
- Слушайте! "Домкрат (нем. Daumkraft) -- одна из машин для поднятия значительных тяжестей. Обыкновенный простой Д., употребляемый для поднятия экипажей и
т. п., состоит из подвижной зубчатой полосы, которую захватывает шестерня, вращаемая с помощью рукоятки". И так далее и далее. "Джон Диксон в 1879 г. установил на место обелиск, известный под названием "Иглы Клеопатры", при помощи четырех рабочих, действовавших четырьмя гидравлическими Д.". И этот прибор, по-вашему, обладает способностью стремительно падать? Значит, усидчивые Брокгауз с Ефроном обманывали человечество в течение пятидесяти лет?
Ильф и Петров. Двенадцать стульев
.И в продолжение темыНеизлечимые
Спрос на порнографическую литературу упал.
Публика начинает интересоваться сочинениями по истории и естествознанию. (Книжн. известия)
Писатель Кукушкин вошел, веселый, радостный, к издателю Залежалову и, усмехнувшись, ткнул его игриво кулаком в бок.
- В чем дело?
- Вещь!
- Которая?
- Ага! Разгорелись глазки? Вот тут у меня лежит в кармане. Если будете паинькой в рассуждении аванса - так и быть, отдам!
Издатель нахмурил брови.
- Повесть?
- Она. Ха-ха! То есть такую машину закрутил, такую, что небо содрогнется! Вот вам наудачу две-три выдержки.
Писатель развернул рукопись.
- "...Темная мрачная шахта поглотила их. При свете лампочки была видна полная волнующаяся грудь Лидии и ее упругие бедра, на которые Гремин смотрел жадным взглядом. Не помня себя, он судорожно прижал ее к груди, и все заверте..."
- Еще что? - сухо спросил издатель.
- Еще я такую штучку вывернул: "Дирижабль плавно взмахнул крыльями и взлетел... На руле сидел Маевич и жадным взором смотрел на Лидию, полная грудь которой волновалась и упругие выпуклые бедра дразнили своей близостью. Не помня себя, Маевич бросил руль, остановил пружину, прижал ее к груди, и все заверте..."
- Еще что? - спросил издатель так сухо, что писатель Кукушкин в ужасе и смятении посмотрел на него и опустил глаза.
- А... еще... вот... Зззаб... бавно! "Линевич и Лидия, стесненные тяжестью водолазных костюмов, жадно смотрели друг на друга сквозь круглые стеклянные окошечки в головных шлемах... Над их головами шмыгали пароходы и броненосцы, но они не чувствовали этого. Сквозь неуклюжую, мешковатую одежду водолаза Линевич угадывал полную волнующуюся грудь Лидии и ее упругие выпуклые бедра. Не помня себя, Линевич взмахнул в воде руками, бросился к Лидии, и все заверте..."
- Не надо, - сказал издатель.
- Что не надо? - вздрогнул писатель Кукушкин.
- Не надо. Идите, идите с Богом.
- В-вам... не нравится? У... у меня другие места есть... Внучек увидел бабушку в купальне... А она еще была молодая...
- Ладно, ладно. Знаем! Не помня себя, он бросился к ней, схватил ее в объятия, и все заверте...
- Откуда вы узнали? - ахнул, удивившись, писатель Кукушкин. - Действительно, так и есть у меня.
- Штука нехитрая. Младенец догадается! Теперь это, брат Кукушкин, уже не читается. Ау! Ищи, брат Кукушкин, новых путей.
Писатель Кукушкин с отчаянием в глазах почесал затылок и огляделся:
- А где тут у вас корзина?
- Вот она, - указал издатель.
Писатель Кукушкин бросил свою рукопись в корзину, вытер носовым платком мокрое лицо и лаконично спросил:
- О чем нужно?
- Первее всего теперь читается естествознание и исторические книги. Пиши, брат Кукушкин, что-нибудь там о боярах, о жизни мух разных...
- А аванс дадите?
- Под боярина дам. Под муху дам. А под упругие бедра не дам! И под "все завертелось" не дам!!!
- Давайте под муху, - вздохнул писатель Кукушкин.
Через неделю издатель Залежалов получил две рукописи. Были они такие:
I. Боярская проруха
Боярышня Лидия, сидя в своем тереме старинной архитектуры, решила ложиться спать. Сняв с высокой волнующейся груди кокошник, она стала стягивать с красивой полной ноги сарафан, но в это время распахнулась старинная дверь и вошел молодой князь Курбский.
Затуманенным взором, молча, смотрел он на высокую волнующуюся грудь девушки и ее упругие выпуклые бедра.
- Ой, ты, гой, еси! - воскликнул он на старинном языке того времени.
- Ой, ты, гой, еси, исполать тебе, добрый молодец! - воскликнула боярышня, падая князю на грудь, и - все заверте...
II. Мухи и их привычки
ОЧЕРКИ ИЗ ЖИЗНИ НАСЕКОМЫХ
Небольшая стройная муха с высокой грудью и упругими бедрами ползла по откосу запыленного окна.
Звали ее по-мушиному - Лидия.
Из-за угла вылетела большая черная муха, села против первой и с еле сдерживаемым порывом страсти стала потирать над головой стройными мускулистыми лапками. Высокая волнующаяся грудь Лидии ударила в голову черной мухи чем-то пьянящим... Простерши лапки, она крепко прижала Лидию к своей груди, и все заверте...
Аркадий Аверченко
Да и вообще, что делать, если старое все прочитано, новое - кактусы, а нового фэндома не находится?
Так что вряд ли просто накрыло. Я вспоминаю ГП, райсовский фэндом - тенденция везде одна: с какого-то момента фэндом начинает резко вырождаться, ударяется в самоповторения, лучшие авторы уходят, а те, кто приходят на их место...
Рейтинговый слэш тема априори спорная, потому что писать красиво, "чтобы вставило", в девяноста девяти случаях из ста означает грешить не то что против истины, против матушки-природы. А писать "как бывает", пусть даже по итогам просмотра порнушки соответствующего содержания (коя тоже ой как не всегда отображает реал) - аудиторию начнёт подташнивать задолго до развязки.
- Вот именно что.
коя тоже ой как не всегда отображает реал
- Ну там как бэ тоже задача не в реалистичности) Потому я и предлагал стажировку, а не просмотр порнухи. Думаю, реальное наблюдение жестко отбило бы охоту описывать
Согласен, что тема спорная, но по мне, так не можешь вкусно и реалистично одновременно, тогда не пиши никак. Особенно, если речь идет о реальностях, близких к нашим древности, средним векам, даже новому времени. Там вообще все принципиально иначе было, и неправдоподобие коробит настолько, что уже не до красот и эмоций.
Может, конечно, я слишком много требую, но если уж не люблю по-отдельности кактусы и порнуху, то кактусообразную порнуху просто не перевариваю.
Ну не знаю. Зависит от отношения к фигопейсательству. Я лично предпочитаю забить, если написано хорошо, но не реалистично ))) Исключения составляют взрослые мужики, ведущие себя как истеричные девочки-подростки (в том числе во внутренних монологах). Там хоть как оно написано, читать всё равно никак.
Особенно, если речь идет о реальностях, близких к нашим древности, средним векам, даже новому времени.
Ну вот опять же - а сколько у нас спецов? Я не могу сказать, что знаю, как оно было. Поэтому оцениваю всё равно по современным меркам. Естественно, отличным от реалий. И понимаю, что исторически (фиг бы с физиологией) достоверно написанный текст скорее всего не вкурила бы, потому что не поняла бы половину мотивов и обоснуя. А вторую поняла бы превратно. )))
- Знать, как - задача автора) С читателя хватит понимания того, что иначе. ИМХО, этого довольно, чтобы вкурить и проникнуться) Вот читаешь же ты обычную литературу древних эпох, и ничего))) А ведь там тоже этого "не так" хватает)
Но в целом, да, зависит от того, чего ждешь от фика. Если просто хочется незагрузного чтива, да, вменяемый сюжет и чистый язык многое искупают. Но я ж капризный, мне всегда мало)
И вообще, этак мы договоримся до того, что пишущие о сумасшествии и психотравмах должны сидеть в дурке или работать в службе психологической поддержки. )))
Я от фиков изначально жду немногого. Просто потому, что любой фик вторичное произведение, даже если он макси и написан лучше, чем собственно канон. Потому и не отношусь так критично. Но и меня уже допекло.
Я от фиков изначально жду немногого. Просто потому, что любой фик вторичное произведение, даже если он макси и написан лучше, чем собственно канон. Потому и не отношусь так критично. Но и меня уже допекло.
- Наверное, я от них жду одного: удовольствия. Но, как выяснилось, получать это удовольствие мне мешает прорва фактов.
Но западло в том, что фиков-то все равно хочется! Воистину "мышки плакали, кололись, но..."
Ой, я не могу, Лекс - это же все правда-правда-правда))) сандалии и халат на голое тело, снег в Аль-Сафире, жрицы Малассы, хранящие девичество и прочие вылезающие из склепов Орнеллы - это же как раз тот самый домкрат!
И Лидии у нас есть, целых две! У одной аметистовые глаза, иссиня-черные волосы и холодная ухмылка вместо упругой груди, а у другой - кудри, лукавая улыбка и изящные, украшенные кольцами пальцы, которые не предназначены для держания меча, вместо упругих бедер...
Лекс Воронцов
и кавказский шакал в форме змеи)))
А что у нас входит в этот раздел в фэндоме?
- Авторы)))
Ну или как вариант, те, кто не Лидия. Светлые эльфы, покорно прыгающие в чужую постель; темные, трепещущие и сентиментальные; нежные влюбленные некроманты и жрицы Малассы. Всего не перечтешь. Много у нас таких, в форме змеи.
Вот еще тентакли появятся...О-о-о! Совсем не в теме, но это такое ыыыыыы
*мы лежим с тобой в маленьком гробике, ты костями прижалась ко мне...*
Мне вот интересно, оно взаимно?
- Дать тебе ссылок что ли?
Взаимно) И некроманты хоть иногда и мертвы, но по ним этого совсем незаметно)))
Заподло в том, что фики про них штампует едва ли не самый читаемый автор фэндома, так что каждый раз плюешься, а под кат лезешь. А в голове привычный когнитивный диссонанс: вот это - некроманты? О_о
два типичных представителя
Хорошо, что на ОЭ нет некров