Все это - суета и асимметричный дуализм языкового знака
Переехало в комменты.
воскресенье, 24 февраля 2008
Комментарии
-
-
28.04.2008 в 18:45(с)Луи
Старый заброшенный дом в глубине сада угрюмо молчал. Окна оставались неприветливо-темными, и только если присмотреться, можно было заметить, что одно стекло на уровне первого этажа отсвечивает красным – как будто догорающий камин бросал на него легкие отблески.
Луи торопливо затворил ворота и запрыгнул на балкон второго этажа – ключи он в очередной раз не то забыл, не то потерял, – мысленно заставив распахнуться тяжелое французское окно.
Легко колыхнулась занавеска. Затем неожиданный порыв ветра рванул ее, резко плеснул куда-то внутрь, потом – в лицо Луи, и, чуть поднатужившись, сорвал с карниза полуистлевшую ткань.
Вампир лишь небрежно пожал плечами. Дом разваливался на глазах. Это уже ни для кого не новость.
Он торопливо захлопнул за собой окно, сбросил пальто на кресло и двинулся в гостиную.
В последнее время Луи появлялся дома все реже. Будто какая-то сила гнала его прочь от обретенного уюта и счастья, почему-то причинявших ему все большую боль.
Он снова не появлялся в доме почти неделю – и теперь торопился увидеть Дэни, свой Лунный Лучик. Он так скучал! И, как каждый раз после долгой разлуки, ему казалось, что стоит им встретиться, и все будет иначе, что исчезнет, наконец, неизвестное нечто, вставшее между ними.
Лучик обнаружился на диване в гостиной, с привычно-безнадежным выражением лица, и Луи знакомо потянулся к нему, чтобы обнять, успокоить, узнать, в чем дело. Но, встретившись с тоскливо-безразличным взглядом фиалковых глаз, с изумлением ощутил, что вместо сочувствия и нежности со дна души поднимается лишь глухое раздражение.
Он рассчитывал на совершенно другую встречу. Почему? Теперь он и сам не понимал. Как будто он имел право на что-то надеяться…
Некоторое время он продолжал беспомощно стоять посреди комнаты, сжимая и разжимая кулаки, и совершенно не понимая, что делать. Потом молча развернулся и вышел из гостиной.
Как он шел по коридору и спускался по лестнице, Луи не помнил. Не осознавал и того, что, закрыв за собой дверь, обессилено опустился на ступени крыльца.
В воздухе пахло весной и сыростью. Пальцы автоматически запутались в молодых побегах глицинии, казалось, захватившей дом полностью в свое распоряжение. Мир вокруг, несмотря на огни и свежую зелень, казался как-то неожиданно поблекшим и выцветшим.
Неизвестно, сколько времени он так просидел, глядя в пустоту и слушая шепот старого сада, такого покореженного и будто рваного после урагана. Но тут за спиной раздался до боли родной голос:
– Луи, что случилось?
Встревожено и нежно.
И тут все встало на свои места.
Луи заговорил, тщательно подбирая слова:
– Еще мгновение назад я бы сказал, что сам не знаю. Но больше не получается лгать самому себе. Я осознал, что не готов провести вечность у ног того, кто ни на минуту не перестает думать о другом.
– Но Луи, это же совсем не так! Не стану говорить, что совершенно забыл о нем, но это совершенно другое! Я же не обижаюсь, что ты постоянно думаешь о Лестате.
Он слушал внимательно, вбирая в себя каждое слово, но продолжал оставаться совершенно неподвижен, на застывшем лице не отражалось никаких эмоций.
– Да, я продолжаю любить Лестата. И не только его. Клодия, Меррик, Дэвид навсегда останутся в моем сердце. Но их я люблю – тебе же готов был посвятить всю вечность. И дело не в том, что ты все еще любишь Армана. Дело в том, что ты не любишь меня.
Дэниел стоял у него за спиной, растерянный и потерянный, совершенно не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Все происходящее казалось ему каким-то неправильным и чудовищно несправедливым. Больше всего на свете хотелось взять Луи за руку и увести обратно в дом. И чтобы все было, как раньше.
Но он понимал, что «как раньше» уже ничего не будет и что, если он не найдет подходящих слов, не будет вообще ничего. Но слова упорно не шли на язык.
– Лу, я не понимаю тебя. Ты дорог мне, если б не ты, я бы уже давно был окончательно мертв. Но… Я не могу измениться, прости.
Он виновато развел руками и вымученно улыбнулся, хотя сидевший к нему спиной Луи не мог видеть ни того, ни другого.
– Я то, что я есть, ты же знаешь, нам не дано меняться.
– Не просят прощения за нелюбовь.
Луи не мог не обратить внимания, что даже в такой момент Дэниел ограничился лишь нейтральным «дорог», и это решало все. Если у вампира и оставались какие-то сомнения, в этот миг они исчезли окончательно.
– Я видел, как ты смотришь на них, – имея в виду Армана и Мариуса. – Какие больные у тебя при этом глаза. Как явно тебе хочется броситься следом. И знаешь, я устал. Устал от того, что никогда не смогу стать желанным, любимым, единственным. Как-то вдруг вспомнилось мне, что у меня еще осталось гордость. Что она – единственное, что у меня еще осталось… Когда тебе разбивают сердце в первый раз – ты и сам пережил, как это бывает. Когда же подобное случается раз за разом – видишь в этом волю судьбы. Лишь каждый раз все сложнее полюбить и все меньше удивляет финал.
Тихий нежный тон, ласковый взгляд, улыбка на губах составляли невыносимо пугающий контраст с абсолютной убежденностью сказанного.
Луи смолк и вновь погрузился куда-то вглубь себя, не видя и не слыша Дэниела. Все было кончено. Лишь не находилось пока сил встать и уйти.
Возможно, будь Дэниел ему дорог чуть меньше, или будь его собственная воля чуть слабее, он бы сумел смириться. Извинился, сказал: не знает, что на него нашло, и никогда уже не заикался бы о любви. Лишь на рассвете рвал бы себе запястья в кровь и выл, точно волк. Вечность «вместо». Вечное «не ты» в любимых глазах.
Но это было бы не честно по отношению к ним обоим.
Решившись, Луи поднялся, одним плавным движением соскользнул с крыльца, протянув руку через перила поднес к губам ледяные пальцы Дэниела.
Потом поднял глаза и встретился с юношей взглядом – последнее «прости», – и растворился в ночи.
-
-
28.04.2008 в 18:51Ожидание.
(с) Дэниел
...Опять один, покинут, вновь оставлен.
За что мне эти муки кто мне скажет?
Кто на мои ошибки мне укажет?...
Дэниел сидел на полу, выводя в блокноте слово за словом, которые складывались в строки. Уже весь блокнот был исписан какими-то сбивчивыми, невразумительными отрывками. Глаза вампира лихорадочно блестели, руки подрагивали. Не будь его кожа бледна и холодна как мрамор от испытываемого им голода, то можно было бы подумать, что у него жар. Ясный и любопытный взгляд фиалковых глаз Маллоя помутился, перед внутренним взором молодого вампира все время мелькали картинки охоты, воспоминания о крови, её обжигающем вкусе, мукам и наслаждениям жертвы.
Лишь взгляд на танец огня еще удерживал ясность мыслей Дэниела, заставлял помнить, кто он и почему здесь находится. Он ждал Луи и не мог уйти из гостиной он даже провел в ней этот день, закрыв окна плотными шторами. Слуги были отпущены еще несколько дней назад и поэтому все поверхности в комнате уже покрывала пыль. Если присмотреться, то в ней можно увидеть отпечатки пальцев и линии, выведенные в слое неосознанными движениями Маллоя, когда тот бродил по комнате, проводя руками по комодам и полкам, ничего не ища, просто наслаждаясь прикосновениями к коже лакированного дерева.
Дом содрогнулся от крика, сорвавшегося с губ Дэниела, постепенно им вновь овладевало безумие, которое он надеялся прогнать, сев писать стихи это хоть немного заставляло проясниться мысли в поисках рифмы, нужного слова или выражения. Но он уже несколько дней был один и не охотился и жажда лишь усугубляла его состояние, но при этом не позволяло вспомнить детали того как его опять оставили в одиночестве, слов Луи, когда тот ушел.
Первые две ночи молодой вампир рыскал по всему городу в надежде случайно наткнуться на Лу, посылал мысленный призыв с такой силой, на которую был способен не боясь привлечь к себе внимание других вампиров, но факт этот мало волновал Маллоя. Луи не откликнулся и как бы Дэниел не старался, он не мог его найти, то ли Луи покинул город, либо прятался настолько хорошо, что молодой вампир просто не мог его найти.
Ближе к середине третьей ночи Маллоем начала овладевать жажда и он, решив забросить поиски, принялся ждать. Уже перед рассветом Дэниел был готов покинуть дом в поисках жертвы, но был остановлен восходом солнца. Очнувшись от дневного сна, как только солнце зашло и последний луч потух, молодой вампир понял, что жажда ослабла, но лишь на время. И найдя единственный наиболее подходящий выход из сложившейся ситуации молодой вампир, зажег в гостиной камин, где-то в доме нашел блокнот и ручку и стал пытаться написать хоть что-то вразумительное. Но это не надолго помогло и постепенно превратилось лишь в сдерживающий фактор, который наравне с волей Дэниела заставляющий оставаться го дома и ждать, ждать, ждать...
Он знал, что не сможет терпеть жажду до утра, что если Луи не вернется, то он выйдет на улицу и схватит первого попавшегося смертного, чтобы насытиться его кровью, отнять жизнь и на несколько мгновений забыться, не помнить, не существовать...
Но зная, что как только экстаз и забытье покинут Маллоя вместе с последним ударом сердца жертвы, все что произошло за последние ночи слишком ярко всплывет перед его мысленным взором, что сейчас был замутнен жаждой. Лишь осознание этого удерживало его от того чтобы покинуть дом.
Огонь потрескивал в камине, бросая колышущиеся тени на стены и предметы обстановки. исчерченный размашистым почерком, прорвавшим тонкую бумагу линиями, блокнот валялся на полу...
В уголках лихорадочно блестящих глаз молодого вампира застыли кровавые слезы, готовые вот-вот пролиться на белоснежные щеки. Будь он человеком, то губы Дэниела уже были бы искусаны в кровь, но каждый новый укус заживал через несколько мгновений, оставляя после себя лишь капельку крови, которая тут же слизывалась неосознанным рефлекторным движением. Сжимающиеся время от времени кулаки, заставляли белеть костяшки пальцев, а врезающиеся в ладонь ногти оставляли на них раны. которые тут же затягивались, оставляя после себя лишь следы запекшейся крови. Подтянув к себе колени, Маллой обнял их и, положив на них подбородок, стал раскачиваться в такт какому-то своему внутреннему ритму.
Со стороны молодого вампира можно было бы принять за сумасшедшего, хот так оно наверное и было, по крайней мере от части. Чем ближе был рассвет, тем мутнее становились мысли и перед внутренним взором Дэниела наконец-то остался только Луи, губы зеленоглазого вампира двигались, но с них не срывалось ни слова.
Молодой вампир тихо всхлипнул, не способный подавить крик рвущийся наружу. Он уже был готов вот-вот расплакаться, но какой-то звук отвлек его. Дэниел встрепенулся и, быстро поднявшись на ноги, отправился к двери, именно у выхода он услышал еле заметный шелест шагов. Распахнув дверь настежь, Маллой на несколько секунд задохнулся, так как уже более суток не выходил на улицу. До боли в глазах молодой вампир стал вглядываться в кромешную тьму за порогом, почему-то не горело ни одного фонаря. Он опять ждал...
-
-
28.04.2008 в 18:51- Кто здесь? – хриплый надтреснутый голос Дэниела разорвал тишину. Из-за кустов, что находились в нескольких метрах от входной двери, вышел неясный силуэт. Достаточно было молодому вампиру почувствовать запах крови, как остатки сдержанности покинули его и через мгновение Маллой оказался уже рядом с незнакомцем. Это был мужчина, высокий и плотно сложенный, широкие плечи, волевой подбородок, теплые карие глаза Дэниел рядом с ним казался сущим юношей. Удивленный взгляд незнакомца на некоторое время заворожил молодого вампира и тот застыл, смотря своей будущее жертве прямо в глаза. Но сейчас им двигала жажда и уже в следующий миг руки Маллоя обвили талию мужчины, вампир прижался к незнакомцу всем телом, наслаждаясь теплом и ароматом крови. Клыки вонзились в шею неудачливого водителя, который решил поискать помощи у жителей дома, но наткнулся на странного юношу с фиолетовыми глазами.
Хлынувшая в рот кровь заставила Дэниела застонать, а все его тело принялось мелко трястись, прижимая к себе мужчину, Маллой жадно глотал его кровь с громкими влажными звуками. Дыхание незнакомца стало замедляться, как и сердцебиение, которое вскоре стало прерывистым и могло вот-вот оборваться, но молодой вампир никак не мог оторваться от раны, все еще тянул в себя кровь с трудом перегоняемую слабеющим сердцем. Но вот сердце ударилось о грудную клетку последний раз и навсегда замолкло, не без разочарования Дэниел оторвался от раны и равнодушно поглядел на опустошенного им мужчину, безвольно повисшего в его объятьях. Брезгливо поморщившись, Маллой уронил бездыханное тело на землю и еще какое-то время глядел на него с равнодушным и отрешенным выражением лица, но вот взгляд молодого вампира наткнулся на открытые глаза мужчины, казалось в них еще теплилась жизнь, но и она постепенно угасала, на глазах уже стала образовываться матовая пленка. Молодой вампир саркастически и горько усмехнулся, заметив на шее жертвы следы от укуса, Дэниел опять поморщился и, опустившись на колени рядом с трупом, прокусил себе язык и залечил своей кровью ранки.
- Луи... – неосознанно сорвалось с губ Маллоя и он на несколько мгновений, так и застыл сидя на земле и пытаясь понять значение звуков сорвавшихся с его губ. – Нет, нет, нет… - схватившись за голову и сильно зажмурив глаза, зашептал молодой вампир. С губ его вновь сорвался стон и он, не думая о том, что кто-то может найти обескровленную жертву рядом с их домом, бросился в гостиную. В камине еще горел огонь, молодому вампиру в голову тут же пришла идея спалить тут все! Ему не нужен был этот дом, ничего ему не нужно было, ведь Луи ушел.
Первым, что полетело в огонь был исчерканный пляшущими буквами блокнот, затем туда полетел какой-то стул, сорвав с окна шторы, Дэниел опустил их конец в огонь, подождал пока те загорятся. И хотя ждать пришлось довольно долго она наконец-то занялись и по темной ткани заструились змейки огня. С этим своеобразным факелом, Маллой обошел весь дом, поджигая все, что попадалось на глаза и легко горело. Вскоре уже полыхали почти все комнаты на первом этаже, да и на втором занималось пламя, стало невыносимо душно, но вампир продолжал бродить по дому с маниакальной целенаправленностью поджигая все, что могло гореть, разбивая вазы и зеркала и смотря на то как красноватые осколки подсвеченные языками пламени с хрустальным звоном разлетаются в разные стороны. Наконец-то когда в доме уже толком нечего было рушить и поджигать, Дэниел покинул его, не обращая внимания на то, что разбушевавшийся огонь опалял его волосы и лизал горячими языками одежду и кожу.
Растрепанный Маллой с ног до головы вымазанный в саже, в прожженной во многих местах одежде вышел из дома, но далеко не ушел. Развернувшись, молодой вампир застыл на месте, заворожено смотря, как огонь поглощает когда-то величественное как казалось Дэниелу строение. Пламя ревело и бушевало, трещали балки, время от времени раздавались тихие удары и хлопки. На губах молодого вампира застыла отрешенная и в тоже время торжествующая улыбка.
- И это пройдет… - вспомнилась Маллою фраза, которая пожалуй как ничто подходила к этой ситуации, да и почти ко всем, кроме его одиночества. Завыли сирены и молодой вампир недовольно выругался, проникнув в мысли тех кто сидел в машинах пожарных, полицейских и скорых, Дэниел внушил им что это ложный вызов и вскоре неприятный визжащий звук стал удаляться. Пока дом еще не догорел, Маллой вспомнил о трупе и немного поразмыслив отнес его в дом оставив на диване. Когда молодой вампир вновь вышел из дома, то кожа его вся была покрыта ожогами, а от одежды почти ничего не осталось, но это мало волновало Дэниела, он вновь застыл на прежнем месте смотря на буйство стихи, на то как проваливается крыша полыхающего дома.
Приближалось утро, дом догорал и постепенно в округе наступала полная тишина, саванам укутывающая все, что окружало Маллоя да и его самого тоже. Ловким движением вспрыгнул на балку торчащую из кучи горящих обломков в которую превратился дом. Порхающими движениями перескакивая с деревяшки на деревяшку Маллой подобрался к центру дома и так и застыл на месте, он не видел смысла куда-то идти и что-то делать, он решил остаться здесь навсегда и встретить последний рассвет. Жар исходящий от все еще тлеющих останков дома был невыносим, но Маллой не обращал на него решительно никакого внимания, он уже был не здесь. Закрыв глаза он представлял себе как это будет, вновь увидеть солнце и покинуть этот мир, больше не испытывать боли. Он и забыл, что может не сгореть, что он успел поглотить слишком много сильной крови, что с ним может произойти то, что и с Луи, но никому не придет в голову его искать, оживлять. И он будет, как Арман томиться в плену обломков закрывающих его от дневного светила, а потом прейдут люди и будут разгребать завалы и найдут в доме два обгоревших трупа, вот только один все еще будет жив, но им об этом удастся узнать только ночью, когда вампир очнется от дневного небытия.
На губах Дэниела появилась счастливая улыбка, он мечтал о небытие, но никогда не мог решиться на выход на солнце, но уход Луи стал последней каплей. Теперь он все понял или точнее сказать теперь он ничего не боялся и ничто не заставило бы сдвинуться его с этого места, даже Арман. Быть может лишь Луи, но он не придет.
- Луи – вновь сорвался с губ вампира тихий хрипловатый шепот. Сочетание горя и отрешенности, ожидание забытья и прихода солнца наконец-то заставило Дэниела заплакать, по порозовевшим щекам бежали алые дорожки, с губ срывались тихий всхлипы.
«Луи» мысленно позвал Маллой, он не выдержал, не смог, нет молодой вампир не передумал, он лишь хотел в последний раз услышать тихий голос спутника, что бы тот не говорил. Увидеть ясные зеленые как изумруды глаза, белую мраморную кожу. Скатывающиеся по щекам слезы, падали на раскаленные остатки дома и тихо шипели, последние остатки одежды на Дэниеле уже давно сгорели или сплавились в единое целое с обгоревшей кожей, но он не обращал на это решительно никакого внимания. Выпрямившись во весь рост он смотрел на восток, в ожидании солнца его смерти и спасения.
- Я не хочу сказать впустую
О том, что зреет на душе.
Но разум, чувства все бунтуют.
Я вновь стою на рубеже
Любовь прошла и вновь грядет
Но то что было не уйдет.
Прошу я подожди немного
Дай выбрать новую дорогу
С тропы страданий прочь свернуть
И выбрать новый светлый путь
Хотя не так! Мне все равно…
Лишь был бы рядом ты со мной!
Вслух и мысленно повторял Дэниел раз за разом, подобно молитве слово за словом, строчку за строчкой, как будто надеялся, что эти слова унесут его боль и заставят забыть о Луи, хотя на самом деле лишь раз за разом напоминали о нем Маллою и хлестали подобно порывам холодного тела овевающего его обожженное нагое тело.
-
-
28.04.2008 в 18:52(с) Луи
Ноги сами привели его сюда. Рю Роял. Дом 1127. Новенький, с иголочки, фасад. Да по сути весь дом новый. После урагана от него только и осталось, что фундамент да обломки стен.
Но как только стихия угомонилась, особняк был отстроен заново. Одним из первых в городе. Не сговариваясь, они появились тут почти одновременно. С молчаливого согласия Луи Лестат нанял рабочих. Началась реставрация. Дом на Рю Роял возрождался из пепла, точно феникс. В который уже раз.
Лестат…
В доме не светилось ни одно окно – верный знак того, что сейчас там никто не жил. Лестат не выносил темноты – и в доме повсюду горел свет, даже если Лестат уходил на охоту и возвращался лишь с рассветом.
Луи хотел было войти внутрь – забыть ключи от собственного дома он мог с легкостью, но ключ от Рю Роял всегда был при нем, закрепленный на специальной цепочке во внутреннем кармане пиджака.
Но представив, как он станет в одиночестве бродить по темным пустым комнатам, полным поддельного прошлого, ощутил такой ужас, что остался на месте, продолжая с тоской смотреть в слепые окна.
Куда еще идти он не знал. Душу его словно сковало льдом, он ничего не ощущал. И даже представить себе не мог, как будет жить дальше.
Снова подумав о Лестате, Луи вдруг с горьким смешком осознал, что лишь сейчас в полной мере может понять, чем были для его создателя первые годы их совместной жизни. Любить и понимать, что никогда не станешь тем, кто ему нужен, не сможешь подарить ему счастье…
Да, только теперь он начинал понимать Лестата.
Если бы только можно было вернуться в прошлое! Они ведь могли быть счастливы! Если бы он только не был так слеп. Если бы только Лестат не был так недоверчиво-вспыльчив…
Он с горечью и болью вспоминал каждую свою ошибку, сознавая, что свой единственный шанс на счастье уже упустил.
После Меррик ему совершенно не хотелось иметь дело с людьми. Вряд ли он сможет даже подумать об обращении еще несколько ближайших сотен лет. Другие вампиры… Он слишком хорошо их знал. Алчные натуры, жаждавшие любви, но не умевшие любить. Для них он был не более чем экзотическим цветком, который хочется заполучить в личную коллекцию.
Лестат… Лестат был потерян для него. Дэвид, мятущийся и робкий, вечно не способный определиться со своими чувствами, вызывал у него больше сочувствия, чем любви.
Дэниел… Луи старательно избегал вспоминать о нем, но мысли упорно возвращались к юному вампиру, оставленному им на крыльце их общего дома.
Что ж, это была красивая сказка. И вот она закончилась. В конце концов, он сам виноват. Никто ведь не заставлял его влюбляться. Юноша никогда не скрывал, что не испытывает к нему каких-то глубоких чувств. Не скрывал и того, что чувства Луи ему не только не нужны, но, напортив, были бы в тягость. Все чего хотелось юному вампиру, это забыться. А Луи был не слишком-то хорош в том единственном, что у него просили.
Видно что-то было глубоко неправильно в нем самом, если, как бы сильно он кого-то не любил, в ответ получал лишь умело маскируемое безразличие…
В глазах Луи стояли слезы, но он не замечал их, как не замечал и того, как глупо смотрелся, стоя на тротуаре и глядя в темные окна заброшенного дома. Глупо или подозрительно.
Редкие предрассветные прохожие неодобрительно косились на странного красавчика в видавшем виды кожаном плаще, совершенно неподвижно застывшего посреди дороги и устремившего взгляд на пустующий дом.
Его несколько раз толкнули, извинились, окликнули. Он ни на что не обращал внимания. Лишь когда внимание постепенно сгущавшейся толпы стало излишне назойливым, двинулся куда-то, не разбирая дороги и не оглядываясь на окрики, несущиеся вслед.
Солнце уже вставало из-за горизонта, и он шел нетвердым шагом пьяного, не чувствуя обжигающих лучей, позволив полностью перехватить контроль безошибочным инстинктам вампира, зная, что это – лучший способ найти убежище на день.
Оказавшись в каком-то сыром и промозглом подвале, он, не оглядываясь, повалился на холодный цементный пол и закрыл глаза. Он не попытался закрыть за собой дверь, не посмотрел даже, есть ли в замке ключ, не находил в себе сил побеспокоиться, не следил ли за ним кто-нибудь.
Закрыв глаза, он тут же провалился в привычный кошмар
-
-
28.04.2008 в 18:53Последующие дни слились для Луи в одну сплошную серую массу отчаяния, похожую на оплавленное, спекшееся стекло. Он не помнил, куда шел, что делал, не осознавал ничего вокруг. Иногда ему казалось, что он сходит с ума.
На исходе третьей ночи ноги снова вынесли его к дому на Рю Роял.
К его удивлению одно из окон второго этажа слабо светилось. В доме кто-то был, и явно не Лестат. Дэвид?
И тут же прямо в сознании раздался тихий приветливый голос:
– Луи?
Он слабо улыбнулся и, поколебавшись, вошел в дом.
Дэвид встречал его у порога. Луи собрался было протянуть руку для пожатия, но Дэвид его опередил: просто подошел и крепко, дружески обнял. Как будто и не было этих мучительных лет молчания, не было смерти их общей возлюбленной. Меррик…
– Мне очень жаль, – тихо передал Луи в сознание Дэвида.
– Не будем. Все это уже не имеет значения, – так же мысленно ответил Дэвид.
Луи нерешительно поднял руки и обнял Дэвида в ответ, сразу почувствовав себя как-то уютней и легче.
– Может, примешь душ, – отстранившись, предложил Дэвид. – Я смотрю, ты совсем замерз, да и одежда явно видала лучшие времена.
Он провел Луи в единственную работавшую ванную (ремонт так и не был завершен).
Луи с наслаждением встал под горячие струи, будто пытаясь смыть с себя прошедшие несколько дней.
Он постепенно приходил в себя. К тому же ему очень не хотелось, чтобы Дэвид видел его таким. Даже в те годы, которые Лестат провел на полу заброшенного приюта, он вел себя сдержаннее: привыкнуть можно даже к отчаянию, и Луи держался с отрешенным достоинством, несмотря на то, как изнывало от боли сердце.
Луи вымылся, обмотался большим полотенцем и отправился на поиски одежды, но обнаружил, что на тумбочке его ожидает все необходимое: полный комплект белья и светлый бежевый костюм с шелковой рубашкой глубокого зеленого цвета.
Щеки Луи слегка порозовели. Он был благодарен Дэвиду за заботу, безусловно, однако ему невольно пришла на память последняя книга «брата», на половину, казалось, состоящая из восторженных описаний его, Луи, внешности. Одежда явно не была наспех вытянута из шкафа. Луи закусил губу: иногда так поступал и Лестат, когда ему особенно хотелось полюбоваться на свое создание в полном блеске.
Он торопливо оделся, не глядя в зеркало, откинул со лба влажные пряди и спустился в гостиную.
У камина стояла два кресла. В одном из них расположился Дэвид, второе явно ожидало его.
Луи сел и приготовился к расспросам, но Дэвид лишь молча, с легкой улыбкой смотрел на него.
– Каждый раз за разлуку успеваю забыть, насколько же ты красив, – проговорил он.
Луи промолчал, не зная, что на это можно ответить.
– Какими судьбами ты тут? – спросил он, меняя тему разговора.
– Не то, чтобы я тебе не рад, не подумай, – поспешно добавил он. – Но последний раз я слышал, что ты был в Лондоне, пытался помочь Тламаске разобраться со «старейшинами», кажется.
– Да, да недавнего времени я жил в Лондоне, но решил увидеться с вами: с тобой и с Лестатом. Я скучал, – искренне и просто проговорил Дэвид, глядя на него теплыми внимательными глазами.
Луи вымученно улыбнулся. Да, Дэвид действительно умел прощать. Луи боялся этой встречи и, как оказалось, зря…
– Ты нашел его? – имен не требовалось.
– Да. Он немного рассказал мне о твоей жизни. Сказал, что вы довольно регулярно видитесь…
Дэвид ничего не спрашивал, но в его интонациях сквозил вопрос.
Луи поднялся с кресла и встал у окна, лицом к стеклу, глядя на темную улицу.
– Да, где-то раз в две недели. Иногда – чаще. Но при этом почти ничего не знаем друг о друге. Говорим на нейтральные темы. Двое вежливых незнакомцев. Это покуда ссориться не начнем.
– Ш-ш-ш… Я ничего не спрашивал.
Луи почувствовал, как со спины его обняли сильные уверенные руки. Луи попытался вырваться, но передумал. Ему нравилась ощущать эту молчаливую поддержку.
– Он ищет тебя по всему городу, ты знаешь? – безо всякого перехода вдруг добавил Дэвид.
И, чтобы не осталось уже никаких сомнений:
– Я не о Лестате.
Луи снова дернулся, но Дэвид лишь крепче прижал его к себе. Почувствовав, как холодная, точно мраморная, рука перебирает чуть влажные пряди, Луи постепенно расслабился и опустил голову Дэвиду на плечо.
– Я не знал. Я вообще ничего не замечал в эти дни. В любом случае это не важно: все кончено.
В глазах стояли слезы, но Луи заставил себя их сдержать.
– Я устал, Дэвид. Устал уходить и возвращаться. Устал от того, что никто не пытается удержать, когда я ухожу, и не радуется, когда я возвращаюсь. Холод и безразличие. И страх одиночества, который заставляет нас тянуться друг к другу вопреки всему. Ты предсказывал, что, став сильнее, я буду больше похож на остальных вампиров. Но ты ошибался. Видимо, дело не в крови, а в изначальных свойствах личности, которые она лишь ярче высвечивает. Я только больше стал собой: лиана, готовая обвиться вокруг любого, кто подарит надежду на чудо…
Дэвид молча прижимал Луи себе, позволяя выговориться. Он не рассчитывал на подобную откровенность, боялся, что Луи при встрече будет холоден и скован.
И теперь не знал, радоваться или огорчаться своей ошибке. Таким измученным он Луи не помнил. Но зато тот теперь был с ним, в его объятиях…
После того, как Меррик ушла в огонь, а Лестат перестал замечать тех, кто не носил фамилию Мейфер, Дэвид вдруг осознал, что Луи, – трагически-прекрасный, изящный, будто орхидея с надломленным стеблем, тихий Луи – все, что осталось от их маленького собрания.
И теперь, раз Луи вновь был один… Возможно со временем он наконец заметит, кто, единственный, всегда оставался рядом, прощая и принимая все.
Луи поднял на Дэвида подернутые кровавой пеленой глаза.
– Прости. Я не должен был все это говорить. Тем боле после всего, что наделал сам.
Как об этом сказать, он не знал. Поэтому просто открыл Дэвиду свои мысли: и боль, и стыд, и бесконечную тоску по Меррик, и неизбывное чувство вины.
– Луи, не нужно. Мы не готовы говорить об этом. Не сейчас. Возможно – никогда. Просто знай, что ни я, ни кто бы то ни было, не считал тебя виноватым. Более того, теперь ты – в своем роде единственное, что мне от нее осталось: разделенная память, – проговорил он, глядя в измученные глаза.
Дэвид не понимал, почему так случалось, но даже в самые напряженные эмоциональные моменты какая-то его часть не могла отвлечься от того, насколько прекрасен стоящий перед ним мужчина. Странное, неосознанное обаяние Луи действовало на него магически. Вот и сейчас, он, словно магнитом притянутый, не мог отвести взгляда от зеленых глаз. Тоска по Меррик, одиночество и грусть последних лет, радость от встречи с Луи – все это свивалось в запутанный клубок эмоций, который настойчиво требовал выхода.
Не вполне осознавая, что делает, он склонился и поцеловал маняще приоткрытые холодные губы.
Луи некоторое время не реагировал, будто не понимая, что происходит, но потом резко дернулся, и Дэвид тут же опустил его, забыв в очередной раз, что не сумел бы удержать теперь уже более сильного вампира, если бы тот действительно хотел вырваться. Но Луи вскинул руки и обвил ими шею Дэвида, спрятав лицо у него на груди и мелко дрожа.
Дэвид притянул его ближе, потом подхватил на руки и перенес на диван, устраиваясь рядом и укрывая их обоих пледом, создавая иллюзию тепла.
Луи продолжал молчаливо прижиматься к нему, позволяя делать с собой что угодно, и Дэвид не на шутку встревожился: подобное поведение было совершенно не характерно для Луи.
Он пытался вспомнить, как тот вел себя после смерти Меррик, после окончательного расставания с Лестатом… Но тогда Луи просто исчез, закрылся ото всех и не появлялся несколько лет. Дэвид даже думал, что Луи ушел под землю. Теперь он понял, что ошибался. Луи мог уйти на солнце, но не под землю.
Сердце Дэвида в который раз сжалось от нежности и восхищения. Он с горечью подумал, что не понимает Лестата. Если бы только эти глаза хоть раз посмотрели на него с такой же любовью и преданностью! Что имеем – не храним…
Луи между тем впал в полнейшую апатию. Он прижимался к Дэвиду и старался погрузиться в пустоту: мысли причиняли слишком много боли.
Дэвид… Дэвид в очередной раз простил его. Снова готов быть рядом, пока Луи не придет в себя.
Он сильнее прижался к твердому, надежному плечу. Обычно он злился на Дэвида за постоянную опеку, но сейчас он сам себе казался таким маленьким и слабым. Он с благодарностью готов был принять внимание Дэвида: впервые кто-то был для него, а не он – для кого-то.
Луи вздохнул и открыл глаза, наткнувшись на внимательный изучающий взгляд.
– Ты ведь останешься? – спросил Дэвид, прижимая его к себе, будто пытаясь таким образом удержать.
Луи удивлялся: такой Дэвид, настойчивый, решительный, совершенно не походил на меланхоличного мыслителя его воспоминаний. Да и раньше тот никогда не проявлял стремления удержать Луи рядом настолько активно.
– Я… не знаю, – по некотором размышлении ответил он. – Я вообще не очень представляю, что делать дальше. Еще не привык к мысли, что снова один.
Дэвид сжал руки Луи в своих:
– Ты не один, Луи. Если позволишь, я буду рядом, пока нужен тебе…
Луи печально улыбнулся. Совсем недавно он сам говорил эти же слова. Дэни. Выходит, он солгал?
Тогда… Тогда он не думал, что «просто быть рядом» может причинять такую боль. Все, что отвлекало от Лестата, было благословением.
Когда этого стало мало? В один из вечеров, когда они вместе охотились, и Луи вдруг не смог отвести взгляда, завороженный азартным блеском фиалковых глаз? Или однажды, когда он несся через океан, прижимая к себе трепещущее тело? Или просто когда-то, когда Дэни в очередной раз уселся к нему на колени, отвлекая от работы, и Луи осознал, что не может думать больше ни о чем, кроме юноши так близко и так далеко одновременно?
-
-
28.04.2008 в 18:53Следующей ночью Дэвид как-то сумел убедить его поохотиться. Луи торопливо скользил по холодным улицам ночного города, ни на чем не задерживая внимания, пока они не очутились в городском парке, на каком-то массовом мероприятии. Да и тут он, выбрав несколько случайных жертв, быстро сделал по нескольку глотков от каждой и огляделся в поисках Дэвида. Тот тут же материализовался рядом буквально из ниоткуда. В руках он держал нежную лунного цвета розу на длиннющем стебле. Он молча взял Луи за руку, давая понять, что готов вернуться домой.
Начинал накрапывать дождь, улицы были совершенно безлюдны, лишь тихий скользящий шаг двух вампиров, да шелест капель по асфальту нарушал непривычную для города тишину.
Дома Луи сразу же разжег камин и опустился на пушистую шкуру рядом, протягивая к огню озябшие ладони. Дэвид поставил цветок в воду и опустился в кресло неподалеку.
Некоторое время оба молчали.
– Хочешь, я заберу тебя в Лондон?
Луи несколько растерялся. Он и забыл, каким напористым может быть Дэвид, после того, как окончательно примет для себя какое-то решение.
– Зачем тебе жить посреди бесконечных воспоминаний? Они лишь будут растравлять твою боль. А Лондон – прекрасный город. Я подарю его тебе: в нежной предрассветной дымке туманов, в вихре ночных огней, в шелесте парковой листвы, в слезах дождя. День за днем я стану открывать тебе его тайны. Ты полюбишь Лондон, я уверен.
Луи как-то вдруг заметил, что Дэвид уже не сидит в кресле, а расположился у камина, рядом с ним. Его руки так естественно легли на плечи Луи.
– Если бы ты только знал… Я слишком долго скрывал. От тебя, от себя, ото всех. Я хочу быть с тобой. Я люблю тебя, – выдохнул он, склоняясь все ближе.
У Луи голова шла кругом: три дня отчаяния, потом – столь неожиданная встреча, столько внимания, заботы, тепла. Теперь вот эти признания, на которые он не знал, что отвечать. Он любил Дэвида, бесспорно, просто никогда не думал о нем, как о возможном спутнике…
Однако мысли – мыслями, но его чувства и желания жили какой-то своей особой жизнью, и руки его сами собой обвились вокруг шеи Дэвида, голова уткнулась в плечо. К волосам почти невесомо прижались теплые от недавно выпитой крови губы.
– Луи, – жарко выдохнул Дэвид ему в самое ухо. – Как же я ждал тебя.
Тонкие пальцы восторженно и осторожно гладили его лицо, скользили по щеке, постепенно спускались к шее. Затем внимательные, темные, точно спелые вишни, глаза посмотрели на него с немым вопросом.
– Мне не хотелось бы торопить события.
– Ты заслужил награду за терпение, – насмешливо проговорил Луи, читая неприкрытую жажду в глубоких темных глазах.
Дэвид тут же разжал руки и отвернулся.
– Прости, я не думал, что все будет выглядеть именно так. Я хочу быть с тобой, хочу твоей крови, но не воспользовавшись мимолетной слабостью. Это должен быть твой выбор.
Луи придвинулся ближе и обнял его, уткнувшись лицом между лопаток.
– Наверное, я просто не готов снова довериться кому бы то ни было. Даже тебе. Раны еще слишком свежи.
Дэвид повернулся, обхватил ладонями его лицо и нежно, ненавязчиво поцеловал.
– Я понимаю.
Обнявшись, они сидели у камина и молчали, думая о своем. Мысли Луи упорно возвращались к Лестату и Дэниелу.
После расставания со своим создателем, Луи казалось, что в этом мире не осталось вообще ничего. Но он нашел в себе силы жить – для Дэни. Научился поступаться старыми привычками. Да что уж там, даже с Лестатом он себе подобного не позволял.
Но этого оказалось недостаточно. Он занял какое-то место в жизни Дэниела, да, но… Никто не заменит вампиру создателя, особенно – столь юному.
Смиряться же Луи не умел. Он справился, разорвал эти путы и, хотя продолжал любить Дэниела и желать ему счастья, понимал, что их отношения разрушены. Постоянной тоски в глазах юного вампира он не забудет никогда.
Мысли становились невыносимы и с отчаяния от вдруг решил воспользоваться любимым способом Дэни: резко развернувшись, он потянул Дэвида на пол, впиваясь поцелуем-укусом в изумленно приоткрывшиеся губы.
– Заставь меня забыть, – прошептал он тому в сознание.
***
Луи лежал на теплой мягкой шкуре и сыто улыбался, перебирая темные кудрявые пряди лежащего рядом. Дэвид оказался великолепным любовником: по-вампирски утонченным, но еще не потерявшем смертной страстности. И если перед мысленным взором упорно мелькали светлые пряди и бездонные лазурные глаза, так что ж? Пройдет. Пока можно наслаждаться тем, что его в кои-то веки любят и ничего не требуют взамен.
Жестоко? Но Дэвид сам знал, на что идет. Он упорный и сильный, и Луи его любит. Возможно, со временем настолько же, насколько Лестата и Дэниела.
Пока же Луи сонно жмурился, погружаясь в предрассветную истому.
Которая вдруг прервалась: все тело скрутило болью, перед глазами мелькнули обгоревшие балки, дохнуло жаром. Луи в ужасе дернулся и попытался подняться.
– В чем дело?
– Не знаю. Огонь, – и тут же испуганно: – Дэниел!
Дэвид на мгновение сосредоточился и тут же вскочил и принялся торопливо одеваться.
Увидев, что Луи стоит на месте, будто парализованный, он кинул тому брюки и, помешкав, остатки рубашки.
– Скорее. Иначе не успеем до рассвета.
Луи принялся лихорадочно натягивать одежду, от волнения не сразу попадая в рукава.
Еще пара минут – и они опустились на землю прямо посреди пепелища, рядом со сжавшимся в комочек, обожженным до неузнаваемости телом.
– Зачем? Сумасшедший ты, ну зачем?
Луи рвал свои запястья и лил кровь на лицо Дэни, но она тут же впитывалась с тихим шипением, не принося почти никаких видимых результатов. А раны на запястьях затягивались практически мгновенно, и Луи рвал их снова и снова.
Пока не почувствовал, как его удержали.
– Возьми его на руки и пойдем. До рассвета не более получаса.
Он повиновался механически. Осторожно подхватил покореженное тело Дэни, по возможности стараясь не тревожить жуткие раны. Луи чувствовал, что тот в сознании, и, судя по торопливому трепету ресниц, едва сдерживает слезы.
На Рю Роял он отнес Дэни в первую попавшуюся спальню и опустил на прохладный шелк. Любые прикосновения должно быть причиняли нестерпимую боль, но ему бы не хватило сил удерживать Дэни в воздухе.
Луи сделал шаг назад, покачнулся и упал бы, если бы Дэвид его не поймал.
– У нас есть еще немного времени, – проговорил тот, поддерживая его одной рукой и прокусывая вторую, принимаясь лить кровь на самые поврежденные участки. Луи последовал его примеру.
Однако ткани восстанавливались очень медленно. Луи давно не охотился, да и Дэвид обходился немногим. К тому же сегодняшний обмен кровью многое вытянул из них обоих.
Через какое-то время Луи осознал, что уже едва держится на ногах. Он прислонился к Дэвиду и в изнеможении прикрыл глаза.
Тот все понял без слов. Второй кровати в спальне не было, но он при помощи телекинеза притащил в комнату пару подушек и одеяло, и уже скоро Луи очутился на мягком ковре в кольце сильных рук.
В голове царил полнейший сумбур. Никогда еще он не радовался так восходящему солнцу, которое одно лишь способно было заставить его забыться. Он знал, что ему предстоит день, полный кошмаров, но любые видения казались привычными и желанными в сравнении с тем адом, в который превратилась его жизнь.
– Дэни, зачем? – до последней секунды билось в его мозгу. – Дэни… Лучик…
Сам того не замечая, в полусне, Луи томно выгнулся, прижимаясь к Дэвиду, ища его поддержки и защиты.
-
-
28.04.2008 в 18:59***
Рассвет приближался и Дэниел уже не гордо стоял на руинах вытянувшись в полный рост и смотря на горизонт, а повалился на тлеющие обломки дома, где они жили с Луи и, свернувшись в комочек, притих. Тяжелый дневной сон уже туманил мысли, а какая-то часть сознания Маллоя ликовала, в надежде на то, что солнечный свет принесет ему вечный покой. Что не будет больше этой боли и потерь, являющихся последствиями его собственной глупости, нерешительности и слабости, за которую молодой вампир ненавидел себя. Пожалуй, впервые он ощутил, что это такое ненависть, чувство, что раньше для него было довольно абстрактным.
Дэниел не сразу осознал, что рядом кто-то появился, настолько сильно помутили его сознание боль и приближение рассвета. Но когда Маллой все же осознал, что рядом Луи, он хотел позвать его, но не смог язык не слушался, легкие были сожжены, а на мысленные призывы уже не оставалось сил. Единственное что сорвалось с губ вампира это судорожный хрипловатый вдох. Кровь, капающая на раны, лишь жгла еще больше, хотелось кричать, но он не мог, он уже ничего не мог.
Но вот Дэниел услышал голос другого вампира и сердце закололи иголочки подозрительности, в душе стала закипать злоба, но он слишком устал и слишком ослаб, что бы как-то выразить свои чувства. Прикосновения поднявшего его с обломков Луи были нежны и бережны и это заставило злость утихнуть, уступая дорогу нежности и любви. Не будь он так ослаблен и не причиняй ему боли каждое движение молодой вампир, обязательно бы обнял Луи и прижался к нему, но он не мог, единственное, на что еще остались силы, так это на то, чтобы не отключиться и осознавать что же творится вокруг, хотя это давалось ему с трудом.
Лишь когда они достигли дома на Рю Рояль, а Дэниел был уверен что это может быть только он, молодой вампир наконец-то осознал, что вторым вампиром был Дэвид, тут же в мысли стали проникать отрывочные вопросы и мысли, но сформулировать свои подозрения Маллою конечно же не удавалось. Шелк, странно, что он осознал это, кровать с шелковыми простынями. Потрескавшиеся губы Дэниела сочащиеся кровью сложились в какую-то неосознанную улыбку, он засыпал, он больше не мог бороться с дневным светилом и попытки Луи и Дэвида вылечить его он ощущал уже в полусне, не чувствуя боли или благодарность, лишь чувствуя то что они препятствуют ему покинуть этот мир. Но вот наконец-то солнце м слабость овладела не только им и все три вампира погрузились в глубокий дневной сон.
Сны... сны были тяжелые и какие-то туманные и в каждом из них так или иначе присутствовал огонь, крики и кровь, все это жутко выматывало, ведь Дэниел даже не понимал, что он спит, в этих снах продолжался кошмар прошедших дней, но его усугубляли всплывшие на поверхность страхи, которые будучи в сознании Маллой держал в узде. Но теперь они освободились и отыгрывались на молодом вампире и терзали душу вместо того чтобы принести столь долгожданное успокоение. Дэниел вздрагивал и ворочался с боку на бок, тихо стонал. Вся кровать была покрыта кусочками обожженной кожи, которая отделялась от исцеляющегося тела молодого вампира. Одно за другим яркие ведения сменялись полные боли страха и запаха гари, криков людей и треском горящего дерева и бьющегося стекла, а когда наступала тишина, становилось лишь страшнее. Он пытался сбежать, укрыться подальше от этого шума и смертей, но не мог, толпа окружила его и он был её пленником, он волокла его за собой куда хотела. Зажав хрупкое тело в свои безжалостные тиски. Она ревела, кричала и стенала тысячами голосов, мужских женских детских, чьи-то острые локти впивались в его бока, а тяжелые ботинки давили на ноги, куда не глянь лишь маски страха и боли, ужаса и страдания. Маллой закрыл глаза и перестал сопротивляться этому ужасу и толпа как и раньше понесла его за собой, но постепенно кажется стало свободнее и вскоре молодой вампир стоял на пустынной улице, которая была окутана плотным покровом тишины как туманом и сколько бы Дэниел удивленно не оглядывался он больше не видел ни человека и сколько бы не вслушивался, ни единого шороха не долетало до его ушей. Отступивший было страхи вновь овладели Маллоеми его затравленный взгляд скользил по темным обшарпанным стенам домов, по краям переулка, в котором он стоял. Но вот где-то на расстояние нескольких метро мелькнула смутная тень и молодой вампир, не раздумывая, бросился за ней, в надежде увидеть хоть кого-то живого в этом пустом мире. И он догнал её, точнее его это был тот мужчина, которого Дэниел убил сегодня в порыве неконтролируемой жажды, но даже этому призраку он был рад, он схватил его за руку и та оказалась на удивление тепла. Но ликование продолжалось недолго, достаточно было незнакомцу обернуться, а Маллою увидеть его глаза, как тот отшатнулся, в глазах мужчины не было ничего лишь всепоглощающая пустота.
- Луи!!! – неосознанно позвал молодой вампир. И с этим криком Дэниел и проснулся, с губ его срывалось тяжелое хриплое дыхание, потемневшую кожу тела покрывали капельки кровавого пота.
Несколько мгновений перехода от сна к яви, казалось, длились вечность и наконец-то принесли Дэниелу долгожданный покой. Но стоило ему шевельнуться, как все тело пронзила острая боль, а руки судорожно вцепились в шелковое покрывало. Перед внутренним взором Маллоя все еще стоял мертвый пустой взгляд незнакомца. С губ молодого вампира сорвался тихий протяжный стон и он наконец-то открыл глаза, перед которыми тут же замелькали стайки черных точек, но постепенно перед глазами все более явно стал вырисовываться потолок и окружающая его обстановка.
Обожженное тело Дэниела лежало на двуспальной кровати, которая стояла в одном из углов комнат. Почувствовав в комнате присутствие еще двух вампиров, Маллой понял, что это Дэвид и Луи, что они не оставили его. Но тут же в памяти молодого вампира всплыли картинки-ощущения оставленные сегодняшним утром и та ревность и подозрительность, что заколола его сердце, когда он услышал голос Дэвида, его властный тон. Вот и сейчас ревность вновь проснулась и стала крепнуть, подстегиваемая болью, что пронзала все тело. Оно хоть в основном и восстановилось, но на правой ноге, руке и боку на котором он лежал на тлеющих обломках, а так же ступнях все еще видны были раны, оставшиеся после ожогов. Да и само тело казалось более худым и хрупким, чем обычно.
-
-
28.04.2008 в 18:59Некоторое время Дэниел лежал неподвижно, и не произнося не слова, даже казалось не дыша. Но вот он пошевелился и сел, на этот раз движения Маллоя были медлительны и плавны, повернувшись к Луи и Дэвиду, он спустил ноги с кровати, как будто хотел встать и подойти к вампирам, но все же так и остался сидеть. И вновь неподвижно застыл, со стороны его можно было принять за очень странную статую. Лишь фиалковые глаза, обращенные к Луи и Дэвиду, жили и излучали свет жизни. Они смотрели на них со спокойного ничего не выражающего лица молодого вампира. И лишь в них все еще жила боль, что терзала сердце и душу Дэниела, но внезапно он улыбнулся, обнажая белоснежные зубы.
- Спасибо, Дэвид - тихо прошептал Маллой. можно было бы подумать, что он язвит, если бы не безразличие тона и спокойное выражение лица. Постепенно боль в глазах молодого вампира угасла, и они стали столь же спокойны, как и выражение его лица. Луи пошевелился, и его ресницы затрепетали.
- Луи... - тихо позвал Дэниел и, кивнув каким-то своим мыслям, наконец-то встал с кровати и направился к Луи и Дэвиду. Движения его были слегка неуклюжи и дерганы и из-за этого напоминали движения марионетки, которую кто-то дергал за ниточки. Опустившись рядом с вампирами на колени, Маллой поймал руку Луи в свои ладони. На губах молодого вампира появилась еле заметная, но теплая улыбка.
- С пробуждением - прошептал Дэниел, склонившись к уху Луи и не удержавшись, коснулся губами его щеки. Замерев на несколько мгновений, наслаждаясь холодом и шелковистостью кожи, Маллой закрыл глаза. Поведение это для молодого вампира было более чем странном, по крайней мере, в данной ситуации. Но холод ярости и жар любви уравновесили друг друга, хотя это равновесие и было шатким и в любой момент могло качнуться в одну или другую сторону.
Бок и ступни горели и чесались, так как процесс восстановления шел до си пор, но Дэниел не обращал на это решительно никакого внимания, в сравнении с тем, что было до того как он погрузился в дневной сон, эти ощущения казались досадным неудобством. С губ Маллоя больше не сходила теплая нежная улыбка. Когда Луи открыл глаз и удивленно и, кажется, даже испуганно посмотрел на молодого вампира, то улыбка лишь зажглась еще ярче.
Потемневшая кожа, маслянисто поблескивала в полутьме комнаты, лишь глаза да русые волосы были прежними. Хотя нет, глаза тоже изменились, в них больше не было вечных сомнений, а взамен появилось какое-то на удивление спокойное и умиротворенное выражение. Да и вообще казалось, что спокойствие сквозило в каждом его движении и слове.
- Луи... - вновь тихо прошептал Дэниел. Молчание затягивалось, а Маллою просто необходимо было услышать его голос. Продолжая сжимать руку вампира в своих руках и смотреть прямо в глаза Луи, молодой вампир ждал его ответа. Не обращая внимания на то, что Дэвид был все еще здесь, сейчас он для Дэниела он не существовал, значение для него сейчас имел только Луи его слова и жесты, и свет прекрасных зеленых глаза. Маллой видел смесь чувств, что в них плескались, и от этого у него закололо под сердцем, молодой вампир видел в глазах Луи и нежность, и удивление и страх. Уголки его губ немного опустились, но улыбка не соскользнула с лица, лишь стала более спокойной, поддерживающей понимающей.
Дэниел растянулся на полу рядом с Луи, чтобы не нависать над ним и глаза их были бы на одном уровне. На удивление теплая рука Маллоя легла на щеку вампира, она казалась почти черной в сравнении с белоснежной, словно мрамор кожей Луи. Тут вот неточность. Я и сам недавно с солнышка. После пожара-то как раз кожа могла и не потемнеть. А я на солнце сутки провалялся.
- Люблю - раздался в голове Луи нежный певучий голос Дэниела, так не похожий на его нынешний низкий и хрипловатый тембр. Дэвид не мог этого слышать, так как Маллой полностью закрыл от него свое сознание.
-
-
28.04.2008 в 19:00(с) Луи
Луи просыпался неохотно. Что-то словно удерживало его в мире грез, не давая полностью придти в себя.
Однако что-то важное, какие-то звуки вокруг, заставили его все же открыть глаза.
Еще не осознавая, что происходит, он почувствовал на щеке прикосновение губ, услышал родной голос, шепчущий что-то на ухо.
Поначалу казалось, что это лишь продолжение кошмарных снов, где Дэни все время был рядом, но стоило протянуть руки – и он исчезал, растворялся с издевательским смехом… Смехом, который постепенно менял тон, становясь холоднее и выше, и вот уже это смеется Акаша, унося в даль Лестата, а вот ей вторит Клодия, вонзая нож ему в грудь…
Луи распахнул измученные глаза и с ужасом уставился на Дэни.
Тут же он осознал происходящее, и к нему вернулись воспоминания о случившемся. И одновременно нежный серебристый голос прошептал: «Люблю» прямо ему в сознание.
Чувства, охватившие его в этот момент, наверное, были похожи на то, что ощущал только что умерший Ромео, глядя на подносящую к груди кинжал Джульету.
- Дэниел, зачем? - невольно сорвалось у него с языка.
Он смотрел на юного вампира и не в силах был отвести глаз. Чуть не потерял его дважды. Насмотреться не мог.
Однако была в этом взгляде страшная отрешенность знания: не твое и твоим не будет. Руки Дэвида у него на поясе - как печать.
Он любил Дэни. Но вернуться к нему сейчас, ответить на запоздалое признание, было бы изменой. И Дэвиду, и себе.
Луи ждал. Хотя бы слова, хотя бы жеста. со стороны Дэвида. Ждал, чтобы тот подтвердил сказанное вчера: Луи ему нужен и он не собирается его отпускать.
Дэвид разжал руки. "Решай сам".
В глазах Луи полыхнуло бешенство. Как он ненавидел сейчас это проклятое благородство. Дэвид отпускал его, как всегда.
Только Лестат... Только он способен был на что-то, чтобы Луи удержать. А все остальные... Когда-то он был любим, но потерял любовь.
Так нужны ли ему суррогаты?
Он молниеносным движением поднялся и скользнул к двери.
- Все мы слишком слабы сейчас. Нам нужна кровь. Я пойду за ней, пока еще есть силы ходить.
В ту ночь он не убивал, но ощутимо опустошил пятерых. Просто стоял в темном проулке и звал их к себе одного за одним. А потом смотрел, как они бредут обратно на ватных негнущихся ногах.
Кровь нужна была не только ему, но и Дэниелу с Дэвидом.
Представив, как в его запястья вопьются две пары клыков, Луи вздрогнул. Он любил их обоих. И не хотел предавать. Но что было предательством в данной ситуации? И по отношению к кому?
Поначалу он торопился, опасаясь того, что могло случиться в его отсутствие. Но осознал, что вялый темперамент обоих не позволит произойти ничему, кроме вежливой беседы. Это не Лестат с Арманом в конце концов.
Предаваясь подобным размышлениям, он неторопливо брел домой, наслаждаясь нежной прохладой весенней ночи, будто в последний раз. Впрочем, может и в самом деле в последний. Если он примет предложени е Дэвида и уедет с ним в Лондон, то уже много лет не увидит Орлеан...
Тут же тревожно защемило сердце. Оставить Дэни настолько беспомощным и слабым они не могли.
Луи терялся, не зная, что делать, и кляня себя за нерешительность.
Мутная тревога пронизывала его душу тоской, малопонятной и невразумительной, но не знал он и сам, что нужно ему было от этой томительной не-жизни, почему-то вновь затянувшей его в водоворот без малейшего шанса всплыть.
Добредя до дома, он на некоторое время остановился на пороге и прикрыл глаза, собираясь с силами, и вошел внутрь.
***
-
-
28.04.2008 в 19:00***
Но вот наконец-то с губ вампира упало несколько слов и Маллой не удержался от восхищенного вздоха, до сих пор ему еще не верилось, что все это по настоящему, ему казалось, что это все какой-то странный затянувшийся сон, но слова Луи развеяли все сомнения.
- Что зачем Луи? - тихо прошептал Дэниел, не переставая все так же пристально глядеть в его зеленые глаза полные боли и нерешительности и даже отчаяния.
Когда Луи молниеносным движением поднялся на ноги, молодой вампир попытался удержать его, но холодная бледная рука, выскользнула из ослабевших рук Дэниела. Путь от кровати к другому концу стены стоил ему многих сил, как и то чтобы не показывать насколько ему сейчас больно.
- Луи, прошу, вернись скорее… - раздался голос Маллоя в мыслях вампира, но теперь он был хрипловатым и низким, надтреснутым, таким как если бы эти слова сорвались с губ молодого вампира. Когда Луи покинул дом, Дэниел еще какое-то время лежал неподвижно с закрытыми глазами ни на что не обращая внимания и ожидая что Луи вот-вот войдет в комнату. Жажда, терзавшая его тело, как и боль, отступили перед отчаянием и страстным желанием вновь ощутить на себе обжигающий холод рук Луи, увидеть его прекрасные глаза. Но вот что-то неподалеку пошевелилось, точнее кто-то - Дэвид наконец-то решил встать со своего места и это- то и заставило Маллоя открыть глаза и внимательно посмотреть на создание Лестата, этого старца в теле юноши.
Неизвестно, о чем думал в тот момент Дэвид, но поднявшись, он приветливо улыбнулся Дэниелу.
- Добрый вечер. Кажется, мы никогда не были официально представлены. Дэвид Тальбот. Я бы обменялся с вами рукопожатием, но, боюсь, сейчас это кратчайший путь нажить себе врага, - проговорил он, глядя на все еще покрасневшие руки Дэниела.
Потом внимательным взором окинул его усталую, чуть пошатывающуюся фигуру.
- Дэниел, возможно вам стоит лечь. Вы позволите вам помочь?
- Добрый... - как-то совершенно бесцветно произнес Дэниел и, поднявшись на ноги, застыл на месте пытаясь повнимательнее рассмотреть окружающую обстановку.
- Дэниел Маллой - почти прохрипел молодой вампир и, покачиваясь, направился к креслу. На слова Дэвида о помощи он никак не отреагировал. Добравшись до кресла и с трудом опустившись в него, Маллой осознал, что теперь ему уже почти никакие прикосновения не причиняют боли, да и кожа, кажется, стала светлеть. Это Дэниел отметил, когда взгляд его скользнул по своей руке лежащей на подлокотнике. Когда взгляд скользнул по обнаженным ногам и торсу, молодой вампир наконец-то осознал что он совершенно голый, что его собственно нисколько не смутило. Рука невольно потянулась к шее и, ощутив под пальцами шелк темных волос и холод александритов, Маллой облегченно вздохнул и перевел наконец-то свой взгляд на Дэвида.
Дэвид со странным спокойствием наблюдал, как Дэниел перебирается в кресло. Он легко шел на контакт и с людьми, и с другими бессмертными. Но не в этом случае. Он никогда бы не подумал, что этот вампир станет его соперником. Лестат, Меррик - да... Кто-то вроде Армана или даже Мариуса - возможно. Но Дэниел...
Он автоматически проследил взглядом за жестом руки, поднявшейся к шее и с недоумением уставился на странное "ожерелье", которое явно было весьма значимо для владельца.
Постепенно он осознал, на что смотрит, и сердце сжалось от боли: широкая черная цепочка, в которую были вделаны камни, идеально подходящие по цвету под глаза Дэниела, явно сплетена из волос Луи. В значении подобного украшения сомневаться не приходилось.
Дэвид прикрыл глаза и устало опустился на постель - кресло в спальне было одно, а стоять больше не было сил. Не было и желания продолжать разговор. Он даже не чувствовал какой-то особенной неприязни к Дэниелу, не ощущал обиды или зависти. Только глубокую тоску. Сердце плакало о несбывшемся. И, хотя разум подсказывал, что нужно бороться, что Луи не бросит его просто так, только не после того, что было между ними, сердце говорило, что птица погибает в клетке, что не удержишь любовь насильно.
Взгляд его снова и снова возвращался к тонкой черной полоске, почти скрытой под волосами. Мучительно хотелось подойти и провести по ней пальцем, ощутить мягкую шелковистость черных прядей, и в то же время убедиться, что это не сон, не какой-то тайный кошмар, вырвавшийся из глубин подсознания.
- Луи, - беззвучно прошептал Дэвид. - Луи...
Дэниел с отрешенностью и абсолютным спокойствием наблюдал за каждым действием Дэвида, за мельчайшим жестом и переменой в выражении лица и глаз. Маллою наверное следовала испытывать к этому вампиру неприязнь потому что он так неожиданно ворвался в их с Луи мир, который был и без того шаток и полон непонимания. Или наоборот, может пожалеть, видя его мучения и тоску в карих глазах скользивших взглядом по комнате, но то и время возвращавшихся к ошейнику у него на шее, к подарку Луи. Но молодой вампир был сейчас слишком измотан, слишком много переживаний свалились на него за последние несколько дней.
Видя как шевелятся губы Дэвида беззвучно произнося имя Луи, Дэниел предпочел закрыть глаза, не показывая того как он тоже тоскует, как ему плохо, он никак не хотел проявлять эмоций, так как знал что достаточно лишь неаккуратного жеста или слова ручейком просочившихся через плотину равнодушия и её прорвет, снесет потопом эмоций.
- Дэвид... - позвал вампира Маллой. - Спасибо, что позаботился о Луи - эти слова давались молодому вампиру с трудом. Тихий сдавленный голос, с трудом развеивал гробовую тишину, наступившую в комнате. Свое сознание Дэниел плотно закрыл, но почему-то на какое-то время ему захотелось открыть Дэвиду все свои переживания и наверное Маллой так бы и сделал, если бы не видел того как страдает вампир и не знал бы что Луи сейчас не лучше.
Молодой вампир зажмурил глаза и закрыл их руками, жгучие алые слезы пытались вырваться наружу несдерживаемым потоком рыданий, но Дэниел не мог этого допустить, он пообещал себе стать сильнее, ради Луи. Горький хрипловатый смешок сорвался с губ вампира и взгляд полусумасшедших фиалковых глаз остановился на Дэвиде. Яркая и холодная как свет звезд ненависть на мгновение обожгла сердце Маллоя, заставляя того вздрогнуть и сжаться в комок, но тут же исчезла и молодой вампир почти без сознания стал сползать с кресла на пол с трудом осознавая что происходит. Жажда до того сдерживаемая то бурей чувств, то равнодушием вырвалась на свободу и если бы он не был так слаб, то наверное уже сам бы отправился на охоту.
- Если он что-то для тебя значил, почему ты его отпустил? – не столько Дэниела, сколько себя спросил Дэвид.
- Он сказал, что все кончено, что теперь один…
И тут же подскочил, подхватывая начавшего терять сознание Маллоя. Он перенес юношу (хотя по вампирским годам Дэниел был старше, чем он, Дэвид не мог не воспринимать их всех как в чем-то еще почти детей) на кровать, и теперь уже сам расположился в кресле, вглядываясь в усталое лицо и пытаясь понять, что делать дальше. Отпускать Луи не хотелось. Тем более, что зеленоглазый вампир не бросал слов на ветер, и если сказал, что все кончено, значит для него так все и было.
Но что-то подсказывало Дэвиду, что бороться тут бесполезно.
Из глубокой задумчивости его вывели раздавшиеся у двери шаги. Луи вернулся.
Дэвид чувствовал его тревогу и усталость, и странное беспокойство, смешанное с горечью. Он поднялся с кресла и встретил Луи на пороге.
Внимательные зеленые глаза осмотрели комнат, скользнули к Дэниелу и требовательно посмотрели на Дэвида:
- Что с ним?
- Потеря крови и стресс, я так полагаю, - отозвался Дэвид. – Раны еще не зажили. Ему нужна свежая кровь.
Луи чуть улыбнулся и, сжав плечо Дэвида, вошел в комнату и присел на постель рядом с Дэни.
Он полностью закрыл сознание, казалось, даже от себя пряча эмоции, и, протянув запястье Дэни, тихо, просительно проговорил:
- Пей…
Дэвид смотрел на них, как завороженный, понимая, что надо уйти, но не в силах сделать и шагу, он осознавал, что сейчас каждый взгляд, каждый жест решают его судьбу, но не мог пошевелиться, и лишь молча взирал на то, чего даже до конца не понимал, но чего инстинктивно опасался.
-
-
28.04.2008 в 19:01В отличие от Дэниела Дэвид еще мог двигаться и, встретив Луи на пороге и тихо разговаривая с вампиром, прошел с ним в комнату. Маллой по-прежнему лежал на кровати, но глаза его были открыты, внимательно наблюдая за происходящим, губы молодого вампира еле заметно шевелились, шепча имя любимого. Когда Луи попал в поле зрения Дэниела, тот слабо улыбнулся, на глаза его вновь навернулись слезы. Услышав шепот вампира, Маллой приподнялся и поймав протянутую ему бледную руку вновь упал на кровать и нежно коснулся бледной кожи губами, лаская её языком, но все же не сдержался и прокусил её. Как только кровь наполнила рот молодого вампира, он глухо застонал, жадно глотая этот божественный нектар.
- Луи, Луи, Луи... - как молитву про себя повторял Дэниел, ощущая как на несколько мгновений, его окружила плотная пелена тьмы, приносящая счастье и покой. С трудом заставив себя оторваться от запястья Луи, Маллой сел и порывисто обнял вампира, уткнувшись лицом ему в шею, он горько расплакался, содрагаясь всем телом.
- Прости, прости, прости.. - лепетал молодой вампир, а алые слезы катились по его щекам и горячим дождем орошали шею и плече Луи.
***
«Будь проклят тот день, когда меня угораздило полюбить тебя!» - единственное, что вертелось в сознании Луи, когда он чувствовал, как жмется к нему Дэниел. Но внешне он оставался совершенно спокоен, мысли его были закрыты, на лице играла приветливая улыбка.
- Ну что ты, тебе не за что просить прощения, ты же знаешь. Мы уже все обсудили. Главное, не делай так больше. Ты напугал нас!
Луи осторожно разжал сомкнутые у него на шее руки и опустил юного вампира на постель.
- Отдыхай. Такое не восстанавливается в один день. Но завтра, наверное, уже почти не останется следов.
Он поднялся и подошел к Дэвиду, сначала расстегивая, а потом, глянув на закапанное кровью плечо, и сбрасывая рубашку.
- Пей, - сказал он, не замечая, стараясь не замечать, отчаяния, написанного в глазах стоявшего перед ним мужчины.
- Я знаю, ты сильный. Но ты ж и до ближайшего смертного так не доберешься.
Он притянул голову Дэвида к своей груди.
Тихий вздох, - и вот клыки пронзают вену, осторожно и быстро, Дэвид явно сосредоточен, до смешного серьезен: «Ничего лишнего. Просто для поддержания сил». Дэвид… На глаза наворачивались злые слезы. Ну почему его угораздило влюбиться в мальчишку, которому всегда будет мало? Почему? Дэвид, может быть единственный в ковене…
Тот оторвался от раны и благодарно улыбнулся Луи.
Кивнув Дэниелу, он проговорил:
- Друзья, я оставлю вас не на долго, мне нужно восстановить силы, сами понимаете.
Еще секунда – хлопнула входная дверь.
Луи опустился в кресло и закрыл глаза.
- Я уезжаю в Лондон, - проговорил он, прерывая тягостное молчание. – Ты опоздал. Ровно на один день. Мне слишком часто изменяли. Я знаю, что это за боль, и никогда не подвергну ей другого. Я теперь с Дэвидом.
Он снова умолк.
- Возвращайся к Арману, он ждет тебя. А Мариус мудр, не то, что я, он не станет устраивать сцен.
Дэвида все не было. Луи, измотанный и мечтавший лишь о нескольких часах рядом с тем, кто способен хоть на толику понимания, принялся искать по всему городу. Но Дэвид явно прятался: не только почувствовать его мысли, даже найти его глазами смертных Луи не смог.
Он забеспокоился, и решил уже отправиться на поиски, но побоялся оставить Дэниела в одиночестве.
Решение пришло в голову само собой: завтра он позовет Армана, тот наверняка примчится, как на крыльях, и они с Дэвидом тут же уедут. Нет, зачем откладывать? Ночь только началась, они все успеют.
И можно попросить провести все разговоры Дэвида, тогда не придется выносить презрительную жалость в глазах Армана. «Ты думал, он полюбит тебя? Ха! Да стоит мне поманить пальчиком, - и он за мной на брюхе поползет! Ты верил, что он простился со мной? Как ты смешон, Луи! Он многому у меня научился, он прекрасно умеет играть. А, надо признать, ты отличная игрушка. Это все, чем ты можешь быть, Луи, смирись!»
Луи казалось, что он и в самом деле слышит насмешливый голос Армана в своем сознании.
Руки его впились в подлокотники кресла, разрывая податливую ткань, глаза закатились и воспринимать окружающее он перестал: все его сознание затопил тысячеголосый насмешливый хохот.
***
- Нас... - тихо повторил Дэниел, не веря своим ушам, хотя чему он опять удивлялся. Прикосновения Луи были нежны, но в тоже время и на удивление холодны, Маллой даже неосознанно вздрогнул, по щекам его продолжали катиться слезы, непрерывным потоком скатываясь по щекам и пачкая покрывало на котором он лежал. К молодому вампиру стали возвращаться силы и он все с более пугающей ясностью начинал замечать происходящее. На какой-то миг, Дэниелу захотелось исчезнуть, никогда не рождаться ну или на худой конец, чтобы его не спасли, но он отогнал эти мысли, пока они вновь не овладели его сознанием. В бессильной злобе, Дэниел сжимал кулаки и душил в себе всхлипы, рвущиеся наружу вперемешку с обвинениями. Голос Дэвида заставил вернуться Маллоя из мира мыслей и еще неясных желаний и обвинений, злости на себя на Луи и на несправедливость. "Хотя я, наверное, сам во всем виноват, я слишком слаб, а кому нужно такое ничтожество???" Спрашивал сам себя молодой вампир и не находя ответа, отчаивался все больше и больше.
- Уезжаешь? - воскликнул Дэниел и резко сел, вперив в Луи взгляд фиалковых глаз. - Опоздал? опоздал... - Маллой горько рассмеялся, все его тело содрогалось в мелкой дрожи, и смех постепенно начал перерастать в истерический безумный хохот, но молодой вампир вовремя себя одернул - Значит, Дэвида не подвергнешь? - хмыкнул - А меня можно? так зачем ты забрал меня из огня? какой в этом смысл? если ты уезжаешь с ним??? - вопросы, так и слетали с губ Дэниела, глаза его лихорадочно блестели. Вскочив с места, Маллой метнулся к креслу в котором сидел Луи и уселся рядом с ним на полу, пытаясь поймать вгляд зеленых глаз вампира.
- Он ждет? не смеши, я для него игрушка, игрушка хоть и любимая.. но я не бездушная кукла с которой можно поиграть и убрать в долгий ящик.. или ты считаешь иначе? - молодой вампир знал, что Луи так не считает, но сам до конца не осознавал насколько колки и саркастичны, могут быть его слова. Молодой вампир до боли в глазах всматривался в черты лица Луи, замечая каждое изменение, чувствуя то смятение чувств, что на душе у вампира. Вновь захотелось плакать, но Маллой не позволил себе этого, он слишком долго был слаб и вот к чему это привело, Луи хочет оставить его и на кого на Армана. Маллой вновь горько рассмеялся, положив голову вампиру на колени, Дэниел накрыл его руки, что лежали на подлокотниках кресла, своими и аккуратно сжал.
- Можешь мне не верить... можешь уезжать, но я все равно найду тебя, я не могу жить без тебя и просто так я тебя не отпущу... - тихо, но уверенно зашептал молодой вампир. - Я не буду вынуждать тебя... не буду шантажировать, говоря, что уйду на Солнце, если ты не останешься со мной... я так не сделаю. - Тихий судорожный вздох. - Не слушай меня, это все не имеет значенья... скажи мне лишь две вещи... Любишь ли ты меня? И почему ты меня покидаешь? - Договорив, Дэниел бессильно привалился к Луи и замер в ожидании ответа. Маллой знал, что Луи любит его, он просто хотел еще раз услышать это, так как не мог поверить что столь глубокое чувство может так быстро испариться.
-
-
28.04.2008 в 19:01Луи пришел в себя, почувствовав прикосновения к своим рукам. Голос Дэниела доносился до него, будто сквозь туман, слова удавалось разобрать с трудом.
Вот что-то большое и теплое прижалось к его ногам, и он почувствовал, как юноый вапир устраивает голову у него на коленях.
Луи захотелось отодвинуться: слишком больно было вновь ощутить близость Дэни. Но двигаться было некуда, да и к тому же предательские руки сами потянулись погладить светлые пряди.
Собравшись с силами, он заговорил, сам не понимая, зачем:
- Дэниел, прежде всего, я тебе не изменял. И не изменил бы никогда. Однако для меня между нами все было кончено, когда я покинул наш дом, а ты даже не попытался остановить меня. Потому я считал себя вполне свободным. А Дэвид… Дэвид меня любит. Пусть это немного странная любовь – но я в нем уверен. Он не станет смотреть в сторону, не станет вздыхать о прошлом, с ним меня не будет каждую минуту раздирать чувство собственной неадекватности, бессилия, ревности… Ты можешь говорить что угодно, но реальность противоречит твоим словам. Может быть Арман воспринимает тебя так, как ты говоришь, я не знаю, что ты для него. Но он для тебя все, и я не готов видеть, как каждый раз ты готов броситься за ним. Ты остановишь себя, не желая делать мне больно? Дэниел, пойми, я не настолько силен, чтоб забыть. Я хочу быть с тем, кому не нужно себя останавливать. И не имеет значение, кого я люблю и почему. Имеет значение лишь то, что для меня свято слово «верность».
Он прикусил десну, чтобы вкус крови хоть ненадолго отвлек от невеселых мыслей. Любит ли он Дэни? Как будто тот сам не знает. Разве был ли рядом так долго, разве ушел бы в итоге, если б не любил…
Но надо было закончить. Он вздохнул:
- Зачем я забрал тебя из огня? А ты действительно хотел умереть? Прости, сомневаюсь. Слишком это противоречило твоим словам. И потом, раньше ты был одинок. Мое присутствие тебя от этого не спасало. Теперь… Теперь тебе есть, зачем жить.
Больше ему сказать было нечего. Он поднялся, перенес Дэни на постель и сел рядом, чтобы тому не пришло в голову снова подняться и двинуться к нему.
Одновременно он прислушивался, пытаясь понять, куда же запропастился Дэвид и думал, не позвать ли ему Армана самому? Ночь ведь не бесконечна!
Он смотрел на Дэни, смотрел в такие ясные когда-то, а теперь затянутые красноватой дымкой глаза, на светлые, всего на пару тонов темнее волос, брови с легким изгибом, на длинные, прямые, точно стрелы, ресницы, на веселый чуть вздернутый (самую малость, не присмотришься – не заметишь) нос… Смотрел, зная, что в последний раз. Стремясь запомнить, выучить наизусть каждую черточку… У него ведь даже фотографии не останется. Да и зачем? Только лишняя боль.
Поймав себя на этих мыслях, он чуть отстранился и принялся беспокойно теребить пальцами край покрывала. «Ну где же Дэвид? И почему он закрылся, молчит? Неужели что-то случилось?»
***
Когда руки Луи, заскользили по его волосам, путаясь в светлых прядях, Дэниел довольно улыбнулся, наверное впервые за этот вечер, он на мгновение, но все же был совершенно счастлив. Но вот вновь зазвучал голос вампира, спокойные и размеренные, но полные внутренней силы, силы убеждения, вот только кого и в чем он пытался убедить...
- Луи, Луи... - тихо зашептал Маллой, как бы пробуя это имя на вкус, произнося его медленно и нежно - Я не виню тебя не в чем, я сам виноват во всем, я слаб и труслив... не знаю хочешь ли ты еще знать почему я тогда не остановил тебя.. но все же я скажу. Я боялся, я не мог признаться себе в том, что опять полюбил, я боялся, что все выйдет именно так как и получилось.. я многого боялся, чего-то даже еще не могу уяснить сам.. но теперь этого страха нет его выжег огонь.. теперь я не боюсь! - отняв голову от колен Луи, молодой вампир несколько мгновений внимательно всматривался в его лицо, а затем вновь устроил голову как и прежде, закрыл глаза.
- Хотел, какое-то время.. в какие-то моменты мне действительно этого хотелось.. но теперь я понимаю как я был труслив.. теперь я не хочу бежать и не собираюсь поворачивать с выбранного пути... - более уверенно заговорил Дэниел, руки его подрагивали, сжимая руки Луи. - Да мне есть ради чего жить... ты - Маллой вновь поднял взгляд на вампира и невольно залюбовался его холодной красотой, полной внутреннего огня.
Когда Луи взял его на руки, Дэниел обил его шею руками, прижимаясь к нему всем телом, когда вампир положил его на кровать, Маллой не хотел отстраняться, но руки сами бессильно упали вдоль тела. Он размышлял над тем, о чем задумался Луи, он не мог читать его мысли, они были закрыты, да даже если бы и мог, то не стал бы. Перевернувшись на бок, молодой вампир вновь устроил голову на коленях у Луи, не отрывая взгляда и смотря на него снизу вверх и не в состоянии закрыть глаза. Вновь стали возвращаться силы и он, подняв дрожащую руку коснулся холодной щеки, на которой еще был виден отблеск румянца, подобно нарождающейся заре незадолго до первых солнечных лучей. Дэниел улыбался, безмятежно как младенец на руках матери, ведь Луи был рядом и ничто больше не имело смысла, только его близость и прикосновения, такие жестокие, но правдивые слова, срывающиеся с его губ.
- Я тебя люблю и никуда не отпущу… - тихо прошептал молодой вампир и наконец-то закрыл глаза. Не переставая улыбаться, Маллой обнял Луи за пояс и уткнулся лицом ему в живот.
-
-
28.04.2008 в 19:01Луи задрожал. Он ничего не мог с собой поделать, он верил Дэни… Верил… но тем больнее ему было.
Как поступить с Дэвидом, он не знал. Не в силах был сказать, что хочет быть с другим. Но не было ли ложью и оставаться с ним, постоянно думая о другом? Что тут было правильным, и что ошибочным?
Луи совсем запутался. Прикосновения Дэни, такие родные, такие нежные, сводили с ума. Хотелось забыть обо всем и просто быть рядом.
Но в мыслях мучительно билось: "Дэвид".
И, словно ответ на зов, в его сознании послышался печальный и нежный голос:
- Луи?
- Да? Почему ты не отвечал так долго? Что с тобой?
- Луи… Я не знаю, как тебе сказать, но… Я вернулся в Лондон. Один. Я видел его в твоих мыслях сегодня, когда пил кровь... Луи, он любит тебя... Мне нет места в твоей жизни, я это понял. Прости, но так лучше для нас обоих. Я знал, что если вернусь, ты будешь чувствовать, что чего-то мне должен... Я этого не хотел. Прощай.
Луи все еще не мог поверить услышанному. Он сидел, спрятав лицо в ладонях, зажмурив глаза, изо всех сил пытаясь не расплакаться.
- Почему, ну почему все считают, что имеют право решать за меня?!? – вскрикнул он.
В глубине души он даже был благодарен Дэвиду и тронут его чуткостью, но все же было в его поступке что-то… Ему опять не оставили выбора.
В ответ на вопрошающий взгляд Дэни, он открыл свои мысли и показал разговор с Дэвидом. Сил на слова просто не было.
Давала себя знать и потеря крови: все-таки, он отдал ее сегодня довольно много, что, в сочетании с вчерашней кровопотерей, привело к тому, что сейчас он едва мог пошевелиться.
Луи обессилено закрыл глаза и как-то криво, боком сполз на постель.
***
Гладкая кожа живота Луи, приятно холодило лицо Дэниела, окончательно снимая боль все еще горящей от восстановления кожи. Лежа вот так с закрытыми глазами, Маллой чувствовал себя абсолютно счастливым, он жил одним моментом и то, что Луи в этот момент был рядом с ним, делал его незабываемым. Вот казалось, по всему телу вампира прошла волна дрожи, хотя на самом деле он не двинулся с места, но Дэниелу стало ясно, что Луи ведет молчаливый разговор и вероятно с Дэвидом. Молодой вампир напрягся, все его тело начала сотрясать дрожь страха, но Маллой не позволил себе испугаться, он притих и ждал, пока Луи закончит разговор, откинув голову ему на колени и внимательно смотря в лицо.
Вампир пошевелился и закрыл лицо руками, но Дэниел видел, как дрожат белоснежные кисти рук, как вздрагивают бледные губы. Маллой сел и обнял Луи за плечи, прижимая его к себе устраивая его голову у себя на груди и тихо и мерно покачиваясь. На слова Луи молодой вампир ничего не ответил, так как не знал, что сказать, да и сомневался, что ему нужен ответ.
Устроившись на кровати рядом с Луи, Дэниел обнял его одной рукой, а второй заскользил по волосам размеренными успокаивающими движениями. Маллой шептал на ухо вампиру, какие-то нежные глупости, пытаясь, успокоить поддержать ободрить. Молодому вампиру сейчас самому нужна была поддержка, но он находил в себе силы, ведь он пообещал себе не сдаваться.
- Луи, я люблю тебя, люблю... - наверное, уже в сотый раз повторял, Дэниел прижимая к себе вампира и касаясь его щеки горячими губами.
***
Некоторое время Луи лежал неподвижно, ни на что не реагируя. Не было ни радости, ни боли, ничего. Потом он все же нашел в себе силы немного отстраниться, переползти по кровати, сбросить обувь и устроиться поудобнее.
- Все в порядке, Дэниел. Я просто немного устал, - проговорил он и усмехнулся.
- Видимо не суждено мне получить в подарок Лондон в дымке предрассветных туманов.
Признания юного вампира как-то просачивались сквозь сознания, не находя отклика. Какой-то частью Луи сам себе удивлялся: разве не этого он хотел?
На губах появилась слабая улыбка. Сколько раз чем-то подобным кончались их встречи и прощания с Лестатом? А теперь они едва здороваются. Готов ли он к повторению? Невозможно ведь уходить и возвращаться каждую неделю. И без того происходящее до боли в зубах начинало напоминать плохую мелодраму.
Он присмотрелся повнимательней: все тело Дэни еще хранило бледный красноватый оттенок, глаза лихорадочно блестят, кончики пальцев слегка подрагивают.
Видно, что он на грани срыва, но пытается казаться сильным. Зачем? Для чего? Потому что думает, что это нужно Луи?
Не выдержав, вампир рассмеялся и притянул к себе мальчишку, которым оставался, несмотря на все свои бессмертные и смертные годы, лежавший рядом с ним, укутал их обоих одеялом и прошептал:
- Мы оба устали, да и ночь уже на исходе. Давай спать, Дэниел. Завтра посмотрим, что удастся выстроить из осколков разбитых жизней.