Все это - суета и асимметричный дуализм языкового знака
Много замороченных букв
В последние годы стали много писать о различиях в мировоззрении людей до и после XVIII века. Тема неисчерпаема, различия обнаруживаются во всех сферах сознания. Меня лично тут прежде всего интересует понятие «ценности»: не они сам по себе, а общее представление о них.
Мировоззрение до XVIII века было принципиально моралистическим. Во многом потому что основывалось на вере. Во что – дело десятое. Главное – безусловная убежденность, что есть нечто «выше», большее, чем человек. Не важно, бог это, сатана, их равенство (Манихейство) или еще кто-то. Но был закон - и закон был дан "сверху", человеку оставалось лишь исполнять, даже если что-то в законе было ему не ясно. Авторитет закона основывался на его высшей по отношению к человеку природе. Именно этот закон и устанавливал ценностную иерархию. Это не значит, что все люди было "нравственны" и подчинялись закону (пираты, разбойники, грабители и проч. плодились тогда с огромной скоростью). Это означает лишь, что совершая что-то дурное, человек точно знал, что это дурно. И почему это дурно.
В эпохи упадка цивилизации (эллинизм) возникали сомнения в применимости системы, но она поглощала их, обращая себе на пользу. И только XVIII век подорвал основы самой системы (понятно, что у этого подрыва своя история, глубоко укорененная в эпохе Возрождения, но речь не об этом). Возникает сначала деизм, а потом и атеизм. Бог становится "ненужной гипотезой" (разговор Лапласа и Наполеона). В отношении прежнего мира их воздействие одинаково: оба уничтожают его опору - мораль. Если есть лишь некая высшая сила, о которой ничего толком неизвестно, то уж никак нам, малым, не понять ее волю, соответственно нет нам заданной морали. А если и ее нет, мораль одна - принцип выживания (у кого-то это очень остроумно было обыграно по отношению к нашим демократам: "Бога нет. Есть только естественный отбор. Сильный жрет слабого. Так положим животы свои за други свои"). Законы природы и ego индивида - высшая правда этого мира. "Мне нравится разрушать, мой мозг так устроен". Стремительно растет секуляризация всех сфер жизни, человек все дальше от влияния сложившейся системы.
При этом XIX век во многом еще охраняет прежнюю парадигму, пытаясь вдохнуть в нее новую жизнь. На смену моралисту приходит гуманист (служитель человечества). Бога заменяет "счастье для всех". XX же век - эра гедонизма. Отсутствие высшей правды было осознано как окончательное. "Бог умер". С ним умерла единая парадигма - возможность системы, признаваемой... ну пусть не всем человечеством, но все Европой (это не означает уничтожения христианской или гуманистической парадигм - лишь растворение их среди множества других). Но если бог умер, то кто, спрашивается, занял его место? "Если бога нет, я - бог", - заявляет Кириллов в "Бесах". Эта логика была поднята на щит XX веком. "Культ личности" - знаковое словосочетание. Богом становится личность, тот, кто достаточно силен, чтобы провозгласить свою волю.
Очень ярко этот процесс отразило понимание литературы. Прежде в художественном произведении искали мораль, подтверждение старых истин. В XIX веке начинают жаждать отрицания морали, затем - общественного служения. В XX веке произведение превращается в самоцель. "Удовольствие", "наслаждение" - ключевые слова в культуре вообще и в понимании смысла произведения, в частности.
Все это - просто пересказ совершившегося. Проблема в том, как к нему относиться.
Человечество утратило сдиную парадигму вместе с верой в непреложное существование высших ценностей. Нужна ли она? Ответа для себя не нахожу. Тоска по единству заложена в людей изначально. Даже со своим (в этом вопросе не самым широким) кругозором могу припомнить десяток цитат на этот счет.
Но, как любое дитя эпохи, я не представляю себе жизни в мире, где нельзя выбирать свое добро и свое зло. Где у личности изначально отнято право стать единственным основанием для себя - буде то ей по силам. Слабому же всегда найдется место в церкви.
Казалось бы - идеальная ситуация. Каждый получает то, чего хочет. Вот только не уверен, хочу ли я жить в мире, где каждый, грубо говоря, имеет право решить, что пристукнуть кого-то (в том числе - кого-то близкого мне) в темном переулке - справедливо. В мире, где, будучи последователен, я вынужден буду признать, что этот человек прав - если его моральная система построена так, что допускает убийство.
Не знаю. Но не знаю и другого: что могло бы современное человечество признать за достаточно высокую внеличностную ценность, чтобы построить более-менее единственную систему, с опорой на нее. Что за ценность мога бы стать краеугольным камнем новой парадигмы - и не рухнуть под ее тяжестью.
В последние годы стали много писать о различиях в мировоззрении людей до и после XVIII века. Тема неисчерпаема, различия обнаруживаются во всех сферах сознания. Меня лично тут прежде всего интересует понятие «ценности»: не они сам по себе, а общее представление о них.
Мировоззрение до XVIII века было принципиально моралистическим. Во многом потому что основывалось на вере. Во что – дело десятое. Главное – безусловная убежденность, что есть нечто «выше», большее, чем человек. Не важно, бог это, сатана, их равенство (Манихейство) или еще кто-то. Но был закон - и закон был дан "сверху", человеку оставалось лишь исполнять, даже если что-то в законе было ему не ясно. Авторитет закона основывался на его высшей по отношению к человеку природе. Именно этот закон и устанавливал ценностную иерархию. Это не значит, что все люди было "нравственны" и подчинялись закону (пираты, разбойники, грабители и проч. плодились тогда с огромной скоростью). Это означает лишь, что совершая что-то дурное, человек точно знал, что это дурно. И почему это дурно.
В эпохи упадка цивилизации (эллинизм) возникали сомнения в применимости системы, но она поглощала их, обращая себе на пользу. И только XVIII век подорвал основы самой системы (понятно, что у этого подрыва своя история, глубоко укорененная в эпохе Возрождения, но речь не об этом). Возникает сначала деизм, а потом и атеизм. Бог становится "ненужной гипотезой" (разговор Лапласа и Наполеона). В отношении прежнего мира их воздействие одинаково: оба уничтожают его опору - мораль. Если есть лишь некая высшая сила, о которой ничего толком неизвестно, то уж никак нам, малым, не понять ее волю, соответственно нет нам заданной морали. А если и ее нет, мораль одна - принцип выживания (у кого-то это очень остроумно было обыграно по отношению к нашим демократам: "Бога нет. Есть только естественный отбор. Сильный жрет слабого. Так положим животы свои за други свои"). Законы природы и ego индивида - высшая правда этого мира. "Мне нравится разрушать, мой мозг так устроен". Стремительно растет секуляризация всех сфер жизни, человек все дальше от влияния сложившейся системы.
При этом XIX век во многом еще охраняет прежнюю парадигму, пытаясь вдохнуть в нее новую жизнь. На смену моралисту приходит гуманист (служитель человечества). Бога заменяет "счастье для всех". XX же век - эра гедонизма. Отсутствие высшей правды было осознано как окончательное. "Бог умер". С ним умерла единая парадигма - возможность системы, признаваемой... ну пусть не всем человечеством, но все Европой (это не означает уничтожения христианской или гуманистической парадигм - лишь растворение их среди множества других). Но если бог умер, то кто, спрашивается, занял его место? "Если бога нет, я - бог", - заявляет Кириллов в "Бесах". Эта логика была поднята на щит XX веком. "Культ личности" - знаковое словосочетание. Богом становится личность, тот, кто достаточно силен, чтобы провозгласить свою волю.
Очень ярко этот процесс отразило понимание литературы. Прежде в художественном произведении искали мораль, подтверждение старых истин. В XIX веке начинают жаждать отрицания морали, затем - общественного служения. В XX веке произведение превращается в самоцель. "Удовольствие", "наслаждение" - ключевые слова в культуре вообще и в понимании смысла произведения, в частности.
Все это - просто пересказ совершившегося. Проблема в том, как к нему относиться.
Человечество утратило сдиную парадигму вместе с верой в непреложное существование высших ценностей. Нужна ли она? Ответа для себя не нахожу. Тоска по единству заложена в людей изначально. Даже со своим (в этом вопросе не самым широким) кругозором могу припомнить десяток цитат на этот счет.
Но, как любое дитя эпохи, я не представляю себе жизни в мире, где нельзя выбирать свое добро и свое зло. Где у личности изначально отнято право стать единственным основанием для себя - буде то ей по силам. Слабому же всегда найдется место в церкви.
Казалось бы - идеальная ситуация. Каждый получает то, чего хочет. Вот только не уверен, хочу ли я жить в мире, где каждый, грубо говоря, имеет право решить, что пристукнуть кого-то (в том числе - кого-то близкого мне) в темном переулке - справедливо. В мире, где, будучи последователен, я вынужден буду признать, что этот человек прав - если его моральная система построена так, что допускает убийство.
Не знаю. Но не знаю и другого: что могло бы современное человечество признать за достаточно высокую внеличностную ценность, чтобы построить более-менее единственную систему, с опорой на нее. Что за ценность мога бы стать краеугольным камнем новой парадигмы - и не рухнуть под ее тяжестью.
@темы: Чувства вслух, Игры в разум
-
-
15.08.2010 в 18:24Неважно, что говорят, важно, что делают.
Лучше жить при инквизиции? Или быть крепостным?
Времена не выбирают...
-
-
15.08.2010 в 18:43Прямо скажем, перспективка еще та.
Но на самом деле я не совсем про то. Дело не в том, что "тогда было лучше". Не думаю, что было.
Принципиален вопрос единого духовного ориентира: когда-то был, теперь - нету; нужен ли он человечеству - раз, и возможен ли он вообще в случае с нынешним человечеством - два?
-
-
15.08.2010 в 18:48Врать меньше стало нынешнее человечество, вот и все...
я про инквизицию упомянула к тому, что ей духовный ориентир не мешал, а даже вдохновлял...
Его и раньше не было. Ислам, буддизм, христианство.
Нет, не возможен. И, вероятно, это хорошо. Конкуренция, естественный отбор бывает и у духовных ориентиров.