«Старая слабость еще трепыхается».
Когда я говорил так?
В нашу вторую, третью встречу?
Мы тогда еще даже вместе толком не были.
Я так искренне верил в свои слова.
Знаешь, даже странно.
Я люблю его.
Когда он далеко.
Когда он рядом, он так вульгарен, театрально-напыщен, так скушен и пошл…
Я просто купаюсь в счастье от того, что мы не вместе, что я «соскочил», как говорят наркоманы.
Он – единственная вредная привычка моей жизни.
Но когда его нет…
Когда его нет, приходят воспоминания.
И я не могу не любить его там.
Лестата, какой он сейчас, любить невозможно.
Не будь он моим создателем, я презирал бы его.
Христианизированное ничтожество, предавшее нашу любовь за взгляд ведьмы?
Это не Лестат.
Но моя любовь к нашему прошлому так мучительна…
Я не могу перестать винить себя за то, что мы его потеряли.
Он был измучен, капризен и глуп.
Но ведь я мог бы понять, что люблю его.
Тогда оно у нас хотя бы было – это прошлое.