– Да что вы к этому сексу привязались? Все, что без любви, – это грех.
Первоначально этот анекдот очень нравился. Но задумавшись над ним всерьез, понял, что так можно оправдать слишком многое. Мне доводилось читать протокол допроса серийного убийцы. Он с восторгом описывал ощущение, когда нож входит в тело жертвы, говоря, что это невозможно забыть. Множество ножевых ран на теле жертвы – не потому, что добивал, а потому что хотелось переживать это чувство снова и снова. Несомненно, нельзя сказать, что это преступление совершено без любви. Если говорить о менее радикальных примерах, то сигарета, которую раскуривает человек на автобусной остановке, очень вероятно тоже не обделена любовью курильщика. Пусть не в ста, но в шестидесяти процентах случаев точно. Только вот для меня, человека с аллергией на сигаретный дым, эта сигарета становится пыткой. И руки потом лечить неделю. Можно ли сказать, что причинять другому столько проблем – безгрешный поступок? Наконец, вот влюбился парень в семейного человека, увел его от жены-детей – и разлюбил через полгода. Семья разрушена, жизнь надо начинать сначала, и не скажешь, что сделано без любви.
К чему это все? Да к тому, что любовь – тоже очень разная. И нельзя сказать, что одна истинная, а другая – не истинная. Нет тут критериев. Внутреннее ощущение – есть, конечно, что не всякая любовь – залог безгрешности деяния. И что есть «страсти», а есть «любовь». Но я – человек практичный и приземленный, а потому считаю, что одно от другого отличить вне ортодоксально христианской парадигмы нельзя. Проще говоря, пусть все, что без любви, - грех, но не все, что с любовью, безгрешно.
Заставила эта фраза задуматься и о другом. А что вообще такое «грех»? Как среднестатистический невоцерковленный обыватель может понять это слово? Наверное, если верить тем зачаткам понимания религии, которые у меня есть, «грех» – искажение образа божьего в человеке. Но чтобы было, что искажать, нужен этот самый образ. Поэтому в мировоззрении языческом или атеистическом «греха» не существует. У язычников было святотатство, было преступление. Но греху в язычестве места нет.
Да и в моем мире ему места не нашлось.